Книга о Боге

— Кодзиро, я заберу с собой всю грязь, — сказала она, — это будет моим новогодним подарком. Тебе станет легче жить, так не обременяй же себя ненужными размышлениями, желаю тебе радостей и крепкого здоровья в новом году. Слышишь? Я заберу с собою всю грязь — вот мой новогодний подарок… Постепенно ты освободишься от телесных недугов, станешь таким же здоровым, каким был прежде, и все тебе будет по силам… Закаляй же и впредь дух свой, смотри на то, что приятно взору, слушай то, что приятно слуху… Наблюдай, как живут люди, и создавай на радость потомкам новые книги… Словом, от всей души — прекрасного Нового года. — С этими словами она удалилась.

Поскольку мне предстоит сразу же перейти к написанию четвертой книги, может, следует поставить здесь точку?

Я заново перечитал рукопись, и меня обеспокоило, что в ней много раз говорится о намерениях Бога, о его целях. Я стал кое-что убирать, кое-что исправлять и тут же получил нагоняй от госпожи Родительницы. Она велела мне не особенно усердствовать в вычеркивании, ибо некоторая многословность изложения отвечает желаниям Бога, который хочет, чтобы текст врезался в память людей. Поскольку эта книга написана мною по воле Бога и является «сочинением о Боге», я повиновался этому последнему ее указанию.

Прошу прощения у читателей, прочитавших все три мои книги о Боге, начиная с «Улыбки Бога», за то, что столь значительное произведение, героем которого следовало сделать Бога, я написал в жанре исповедального романа, сделав главным героем самого себя. Это тоже отвечает великому замыслу Бога, к тому же, когда я закончил писать двенадцатую главу этой книги, мне было приказано писать о Боге и дальше, сначала четвертую книгу, а за ней и другие. Причем писать мне позволено в любой, угодной мне, форме — это могут быть стихи, рассказы, эссе или романы, все равно. Главное — пока живу, я должен писать, передавая весть о намерениях Бога Его возлюбленным чадам, таково мое предназначение, такова моя помощь в деле Спасения Мира.

В мае этого года мне исполнится девяносто два, но Бог соизволил наделить меня физической силой пятидесятилетнего, и, пока жив, я стану, не жалея сил, следовать его воле, так что ждите — «Книги о Боге», возможно, под другими названиями, будут выходить и дальше, и вслед за четвертым последует еще много томов.

На этом я наконец ставлю точку, заканчивая столь важный для меня том «Замысел Бога», и мысли мои устремляются к новой, четвертой книге: глядя в окно, я с удовольствием даю волю своему воображению. На чистом февральском небе ни облачка, солнце сверкает, словно благословляя меня, и заливает своим теплым светом все вокруг — деревья в саду, мой кабинет…

13 февраля 1988 года

Послесловие

Когда рукопись этой книги была сдана в типографию и я получил корректуру, редактор издательства «Синтёся» обратился ко мне с настоятельной просьбой: разрешить в виде заключения поместить в конце книги мое эссе «В любой момент с радостью приму смерть», опубликованное недавно одним из буддийских журналов.

Я не сразу ответил, ведь это маленькое эссе было написано для специального выпуска журнала, посвященного теме «Как встретить приближающуюся старость и смерть?».

Дело в том, что в 1961 году, когда мне исполнилось шестьдесят пять лет, я, ради того чтобы полностью реализовать свои творческие планы, принял решение писать и публиковать только то, что хочу, и стал отказываться от всех заказных работ. Французские писатели всегда идут в издательство с уже написанной книгой, но найдутся ли в Японии издательства, готовые принять новую рукопись? Что ж, если таких не найдется, подумал я, буду публиковать свои сочинения за собственный счет.

Когда-то, борясь с туберкулезом в высокогорном санатории, я по совету гениального ученого Жака, моего товарища по несчастью, решил бросить заниматься экономикой и стать писателем. Жаку удалось убедить меня в том, что литература — занятие благородное, она призвана облекать в слова неизреченную волю Бога. Я написал свою первую повесть «Буржуа», после чего в течение долгих лет занимался писательским трудом, целиком отдавшись творчеству. И одновременно прилежно искал доказательства существования единого Бога — великой силы, приводящей в движение Вселенную, о котором говорил мне Жак. Эти поиски продолжались тридцать один год, без особенных, впрочем, успехов. Истерзанный сомнениями, я в конце концов осознал, что, живя необременительным журналистским трудом, не сумею реализовать свои творческие планы, и решил по примеру столь почитаемых мною французских писателей разрабатывать в литературе только свои любимые темы, публикуя уже законченные произведения.

И вот, начиная с весны 1961 года до сего дня, я жил, полностью отстранившись от журналистики, можно считать, что я для нее умер. За это время я частенько пренебрегал своим долгом, доставил людям немало хлопот, иногда со мной обращались так, будто я и в самом деле уже умер, но все это время я жил, следуя одному правилу: писать то, что хочу, и только дописав до конца, публиковать написанное.