Книга о Человеке

Для вас это дорогое, спасительное место. А я готов был осквернить его, сделав местом смерти! Сердце мое было переполнено… Я приуныл и вдруг вспомнил слова Дзиро Мори в «Человеческой судьбе»: «Ты — сосунок, взращенный в тепличных условиях. Выйди на Природу, если хочешь получить полноценное развитие…»

Затем, руководствуясь моей книгой, он поднялся на гору Усибусэяма, повернулся лицом к Фудзи, прошел через пойму реки Каногава и через Ганюдо. Ощутив свою связь с Природой, вчера ночью он вернулся домой.

— Ты молодец… Из теплицы сразу шагнул в Природу?.. Только смотри не простудись, — расхохотался я.

— Вам тоже надо следить за своим здоровьем. Теперь, когда я соединился с Природой, хочу порадовать моего духовного отца, распустившись цветами и принеся плоды… Да, одной встречи с вами оказалось достаточно, чтобы мой дух утешился, поэтому пора браться за учебу.

С этими словами студент Минору впервые осмелился пожать мне руку и поспешно удалился.

На следующее утро, в восемь, не успел я сесть за стол, как меня позвали к телефону. Звонил Минору. Что еще случилось? — удивился я.

— Сэнсэй, доброе утро! — сказал он.

— Доброе, доброе, — ответил я, ожидая, что он приступит к делу, но он сказал:

— Вы не сердитесь, что я звоню вам с утренним приветствием?

На тот момент я еще не вполне свыкся с мыслью, что смог дожить до утра, поэтому ответил:

— Ты удостоверил меня в том, что я еще не умер.

— Что, если я буду каждый день по утрам вас приветствовать? — вновь спросил он.

— Ну если раз в три дня, — засмеялся я.

Он также засмеялся и повесил трубку.

Через три дня в то же время он позвонил мне с утренним приветствием и с тех пор неизменно звонил каждые три дня.

Его звонки нисколько мне не досаждали. Напротив, они доставляли мне по утрам удовольствие. Но я так ничего и не знал о его учебе. Может быть, из-за того, что я об этом беспокоился, он не выходил у меня из головы. Странное дело… Надо сказать, что, приехав на морское побережье в Нумадзу и зайдя в музей, он купил несколько открыток с моими стихами и хотел расспросить меня, чтобы узнать, правильно ли он их понимает.

Родные края…
Меня, одинокого,
обнимают.

Сделав передышку.

Довериться
Силе времени.
Этому меня учил
Поль Валери.

Любить

Значит ранить.
Только на старости лет
Я это всем сердцем постиг.

Однако тогда он не осмелился спросить, поскольку я обошелся с ним как с малым ребенком. Позже, узнав об этом, я сильно раскаивался и чувствовал себя виноватым, но не подтверждает ли это, что между нами и впрямь установились отношения, как между духовным отцом и его сыном?

В один из последующих дней ко мне в дом пришел представитель жителей Каруидзавы. Я поддерживал акции протеста жителей Каруидзавы, направленные против того, чтобы скудные остатки леса в этом районе были куплены под площадки для гольфа, и в результате долгой борьбы жители в конце концов победили и решили выкупить эту узкую полоску леса вскладчину, чтобы она сохранилась в своем естественном виде. Представитель инициативной группы спешил поделиться со мной своей радостью.

К этому времени в прошлом просторные леса и луга Каруидзавы уже были превращены в площадки для гольфа, отравляя жизнь местным жителям и дачникам. Если и то немногое, что сохранилось от природной лесной зоны, превратится в площадки для гольфа, Каруидзава станет непригодной для жизни людей. Говоря об этом, представитель инициативной группы поделился со мной наблюдениями во время своих поездок по Швейцарии, Франции и Германии.

Ни в одной из этих стран он нигде не видел площадок для гольфа, и ему объяснили, что из-за массовых протестов людей, озабоченных состоянием Природы, строительство площадок для гольфа было прекращено. Если суммировать площадь этих площадок во всех трех странах, то, по его словам, она составит не более четверти площади, отведенной для гольфа в одной только префектуре Тиба.

Кстати, я и сам до войны жил во Франции и Швейцарии и после войны многократно бывал в этих странах и жил в них подолгу, но нигде не видел площадок для гольфа. У меня там есть близкие друзья, но в наших беседах ни разу не звучали слова «гольф» и «площадка для гольфа».

По словам представителя инициативной группы, площадки для гольфа изначально строились под предлогом заботы о физическом развитии граждан, однако в нынешней Японии для обычных людей они недоступны, только малочисленный привилегированный класс участвует в соревнованиях, вышагивая по полю вместо прогулки или развлекаясь игрой на деньги; еще устраиваются соревнования спортсменов, для которых гольф — профессия, с денежными призами, так что и для привилегированного класса эти площадки никак не связаны с первоначально заявленной целью — развитием физической культуры.