От читателей в редакцию пришло множество хвалебных отзывов. С тех пор Митико стала отдавать К. что-то вроде своего исповедания веры. Читатели восхищались глубиной веры пастора, не подозревая, что их похвалы относятся к Митико.
А Митико этому радовалась. Она была довольна уже тем, что смогла в тексте проповеди публично выразить свои мысли.
Разложив в кухне бумаги, она записывала не текст стенограммы, но свои собственные мысли, собственное исповедание веры, удовлетворяя свою тягу к творчеству. Как-то раз, закончив, она встала из-за стола и вдруг почувствовала необычайный восторг.
Восторг от того, что Бог пребывает здесь, рядом.
Никогда раньше она не думала о Боге так беззаботно. Эта мысль застала ее врасплох.
Бог пребывает здесь. Сила Великой Природы — Бог — есть повсюду. И здесь. Приглядись повнимательней.
Неужто и вправду?..
У нее открылись глаза:
«Я искала Бога. В самых неподходящих местах постоянно искала Бога.
Но Бог был здесь, обступал меня. И потому наполнял меня счастьем. А я-то не замечала…»
Охваченная вскипающей радостью, Митико была счастлива и преисполнена благодарности ко всем и ко всему.
Она еще не знала, что каждый человек, получив жизнь в дар от Великой Природы, живет, охраняемый Великой Природой, поэтому наше сердце, если оно не загрязнено «пылью», во всем преуспевает и наслаждается счастьем. Лучше всего прочего с сердца смывают «пыль» радость и благодарность. Нынешняя Митико, радуясь окружающему ее миру, жила с омытым сердцем, поэтому все исполнялось по ее желанию и она стала счастлива, только и всего…
Митико искренне поблагодарила каждую вещь в кухне, прежде она не обращала на них особого внимания, все вымыла, прибрала. Тем самым она надеялась поделиться своей радостью с привычной кухонной утварью…
Наконец она присела в тесной кухоньке и некоторое время сидела в покое. Убедившись, что и в таком месте, там, где она сейчас находилась. Бог Великой Природы не оставляет ее своим вниманием, она возблагодарила Бога за это утешение, за эту щедрость и еще глубже ощутила радость своей жизни.
Где бы я ни была, Бог меня хранит.
Стоило ей так подумать, как она уловила тихую мелодию. Шопен… Вслушалась.
Может быть, музыка — наивеличайший подарок, который Великая Природа дала людям. Благодаря музыке даже эта жалкая лачуга превратилась в райские кущи. Музыка — это благо.
Только сейчас я это поняла… — подумала Митико, наслаждаясь душевным покоем. Внезапно музыка стихла. Она поспешно прошла в комнату, где находился рояль.
Сын только что встал из-за него.
— Правда же, музыка — высшая драгоценность, которую Бог даровал людям, — внезапно сказала она сыну.
— Мама, что ты хочешь сказать?
— Музыка прекрасна — не будь музыки, как одиноки были бы люди!
— Само собой разумеется… Странно, однако, что ты сейчас это говоришь.
— Но я убедилась в этом только сегодня, только сейчас.
— Я всегда думал, что люди рождаются с этим убеждением. Я знаю, ты скажешь, что убедилась в этом благодаря тому, что стала поденщицей, прошу тебя, не надо…
— Я серьезно говорю… А ты, что ты думаешь о музыке?
— Если коротко, музыка — речь Бога.
— Минуту назад я почувствовала именно это и пришла, чтобы сказать тебе, но ты уже встал из-за рояля… Глупый разговор получается.
— Поскольку музыка — речь Бога, я вижу глубокий смысл в занятиях музыкой. Видишь ли, только это в религии меня и волнует.
— А я-то, уразумев, что музыка — речь Бога, обрадовалась и собиралась обсудить с тобой свое открытие, — засмеялась Митико.
— Если об этом, — засмеялся сын, — то не стоит и говорить. Поскольку мы живем вместе, я и так все чувствую. Лучше расскажи мне свою невообразимую историю. Ты ходишь в вечернюю семинарию, потому что искренне хочешь стать пастором?
— Не будь я искренней в своем желании, разве могла бы я заниматься, несмотря на свою усталость?
— Когда учеба закончится, ты станешь пастором?
— Если на то будет позволение начальства.
— В таком случае у тебя появится свой приход?
— Все зависит от начальства, не знаю.
— С точки зрения веры, надо иметь приход, пусть даже самый маленький?
— Да, я бы хотела… но смогу ли…
— Надо иметь хоть маленькую церковь… Если придет один, два верующих, я привезу этот рояль в церковь и сыграю божественную музыку.
— Не надо думать о таких пустяках… Ты должен закончить университет и аспирантуру, чтобы после расправить крылья и взлететь высоко, — сказала Митико.
На душе у нее было спокойно и ясно.
Через два дня Митико должна была стенографировать проповедь пастора у нас в доме. Я дважды в месяц устраивал собрание верующих у нас в столовой только потому, что она меня попросила. Я пошел на это, чтобы обеспечить ее работой. В то же время, поскольку Митико проявляла интерес к учению пастора, я втайне надеялся, что, посредством этих собраний, я и сам испытаю на себе религиозное влияние.
Однако не прошло и двух лет, как мои надежды рухнули, и стало ясно, что эти собрания только доставляют мне лишние хлопоты.
Как-то раз, когда Митико пришла с пастором в наш дом и столовая, как обычно, была переполнена, мы с женой, против обыкновения, присоединились к верующим.