Книга о Человеке

Прошло три дня. Вечером зашел брат и сообщил удивительную вещь.

В конце рабочего дня его вызвал начальник и отдал секретное распоряжение: как-нибудь исхитриться и доставить вещи семьи Коямы до станции Каруидзава в находящемся в их ведении товарном вагоне. К. ответил, что это никак невозможно. Начальник согласился, что это не просто, но приказал все же что-нибудь придумать. Если удастся заполучить товарный вагон, можно будет перевезти и вещи Коямы, и мои вещи. Чтобы все утрясти, понадобится дней десять, за это время необходимо подготовить вещи для эвакуации. Вагон большой, в него все поместится.

Семья Коямы обрадовалась и приступила к сборам. Также и моя жена, попросив безотказную О. о помощи, целыми днями занималась упаковкой вещей.

Через десять дней брат зашел, чтобы сказать, что наконец-то все улажено, он пригонит вагон к станции Икэбукуро и там погрузит вещи обеих семей. Он все проделает сам, ведь это его работа.

Еще брат сказал, что вагон прибудет в Каруидзаву через девять дней, и он уже переговорил с канцелярией управляющего виллой в Хосино, где находится в эвакуации семья князя Коноэ[37], — нам будет оказано с их стороны содействие, вещи примут на ответственное хранение в канцелярии, так что за них можно не волноваться.

Однако на протяжении этих десяти дней американские самолеты неоднократно бомбили территорию Японии, никто не знал, где и когда будет очередной налет, и брата беспокоило, что вагон четыре дня будет стоять на станции Такасаки, и остается только молиться богам, чтобы там не было бомбардировок.

В те дни каждый вечер по радио передавали предупреждения о налетах. Мы прятались в бомбоубежище в саду. Его построила в январе железнодорожная строительная компания на случай пребывания в доме тестя. Там мы и спасались. Но американские самолеты, как будто щадя столицу, пролетали мимо.

Как бы там ни было, из канцелярии в Хосино пришло известие, что вещи в целости и сохранности прибыли и бережно там хранятся. Платы за перевозку брат с нас не взял, и в суматохе войны это забылось. В войну постоянно твердили: «критическое время», «критическое время», но я бы сказал, что это было кретиническое время.

В конце января следующего, 1945, года Кояма решил, что оставаться в Токио уже слишком опасно, он собрался отправить в Каруидзаву дочь и внуков, и мы обсуждали тот вариант, что, если моя жена с младшими дочерьми также поедет туда, обе семьи до наступления тепла могли бы разместиться в нашем доме, поскольку он был и просторнее и удобнее.

Жена была согласна, но настаивала на том, чтобы и наша старшая дочь, учившаяся на специальном отделении школы, ехала вместе с ними, поскольку все равно занятия часто заменяли военными повинностями, а в таком случае больше смысла помогать своим родным, которым будет нелегко пережить зиму в горах: это ведь тоже своего рода военная повинность.

Достать столько билетов было не просто, но нам сказали, что если мы успеем на самый ранний поезд, начальник станции постарается всех нас разместить, поэтому рано утром Кояма вместе дочерью и внуками заехал за нами на своей машине.

Моя младшая дочь, заявив, что в апреле она пойдет в школу, вышла, гордо надев на плечи ранец, но в машину набилось не то семь, не то восемь человек, ранец мешался, и со слезами на глазах ей пришлось оставить его дома.

Мы подъехали на станцию Уэно к первому поезду, начальник станции провел нас вдоль забитого битком поезда в вагон второго класса. Сошли на станции Каруидзава. Пройдя два километра пешком по дороге, пришли к горячему источнику Хосино. Кояма отправился к директору компании, заведующей источником, и препоручил ему свою семью. Молодой директор сильно робел и был очень услужлив, всячески убеждая Кояму, что тот может ни о чем не беспокоиться. На источнике проживает семья князя Коноэ, поэтому доступ посторонних ограничен, место находится под особой охраной правительства и военных, организовано специальное продовольственное снабжение и в работниках недостатка нет, короче, он сумеет позаботиться о наших семьях, с продуктами проблем не будет, к тому же в любое время можно запросто пользоваться горячими источниками…

Главное, выяснилось, что накануне наши вещи уже перенесли в дом, а сегодня утром его открыли и прибрали внутри и снаружи. Наши сразу же занялись обустройством совместной жизни, поэтому Кояма, прихватив нехитрую снедь, заготовленную в Токио, оставил их самих разбираться и пошел на станцию… Он вернулся в Токио в девятом часу и сразу же из своего дома в Хатанодае позвонил мне.