Книга о Человеке

Узнав, что ужин, как и сорок восемь лет назад, подают в заднем саду под деревьями, я отправился в сад. Было еще светло, но ужинающих посетителей было уже много. Все же мне нашли место. Стол был рассчитан на двоих, но я сидел один.

Я весь ушел в воспоминания: сорок восемь лет назад за этим столом я впервые встретил капитана Хякутакэ, а уже через десять дней мы поклялись быть братьями, и всю свою последующую жизнь он оберегал меня как младшего брата. В последний раз, когда мы вместе провели ночь в гостинице на озере Хамана, он говорил мне оптимистически: «Сейчас я военный преступник, но после того как заключат мирный договор, я смогу жить независимо, верну свое состояние, вот тогда-то мы вдвоем махнем во Францию, живущую по принципам свободы и независимости». Он умер, не осуществив своего желания. Вспомнив об этом, я подозвал старого официанта, заказал шампанского и попросил принести еще один бокал. Увидев удивление на его лице, я объяснил, что три десятилетия назад провел в этой гостинице несколько дней с братом, он умер, и я хотел бы выпить с духом покойного.

Официант кивнул, положил еще одну салфетку, поставил рядом два бокала, с хлопком открыл пробку, наполнил пенящимся шампанским поднятые мною два бокала и, молча поклонившись, удалился.

Я чокнулся двумя бокалами и, призвав дух брата, попеременно поднес ко рту бокалы с пенным вином. После чего, не обращая ни на кого внимания, под напором нахлынувших чувств, погрузился в воспоминания.

На следующий день мне нечем было заняться до вечера. Многие из моих старых друзей умерли, но кто-то еще был жив, однако, то ли из-за возраста, то ли от усталости, мне не хотелось никому звонить. И вдруг меня захватила мысль посетить могилу гения Жака.

Впервые после окончания войны я попал в Париж двадцать один год назад, и тогда, вспомнив, в каком научном институте работал раньше Жак, я нанес туда визит, и один из его друзей сообщил мне о смерти Жака. Этот друг после войны перенес его останки из Голландии в Париж и захоронил их, поэтому он смог мне объяснить, где расположена могила. Но в то время мне не хотелось думать, что Жак умер, и на его могилу я не пошел.

Однако на этот раз, придя в отчаяние от того, что моя мечта повидаться в Париже с двумя из своих прежних троих друзей так и не сбылась, я вдруг нестерпимо захотел встретиться с покойным Жаком.

По словам его приятеля, достаточно пойти на кладбище Пер-Лашез и спросить у кладбищенского сторожа о могиле с надписью «Здесь покоится гений Жак», и тот сразу все поймет.

— Гений Жак — так мы его звали при жизни, — сказал он с грустью.

И вот я с утра пошел на указанное кладбище. Прежде всего меня удивило, что внутри Парижа находится такое огромное кладбище. Увидев старика, похожего на сторожа, я, сунув ему чаевые, попросил провести меня к могиле Жака.

Старый сторож несколько раз задумчиво повторил:

— Здесь покоится гений Жак… — и наконец сказал: — Вроде бы там.

Он повел меня, но такой могилы мы не обнаружили.

— Ну тогда там! — сказал он.

Мы пошли дальше. На третий раз могила нашлась. Невысокий каменный крест, на поперечной планке — полустертая, но читаемая надпись: «Здесь покоится гений Жак».

«Жак, это я, Кодзиро! Проснись!» — безмолвно взывая, я погладил крест, опустился перед ним на колени и помолился.

Прошло какое-то время, и у меня над головой раздался голос Жака:

— Мой дорогой Кодзиро! Я ждал тебя, чтобы попросить у тебя прощения. В Отвиле, на Пасху, мы четверо, бывшие друг другу как братья, расстались, поклявшись встретиться через четверть века, когда каждый из нас добьется успеха в избранном деле и обретет счастье… Наша клятва в тот момент доподлинно выражала волю каждого. Поэтому и клятва и воля, коль скоро мы от них не отреклись, должны были осуществиться. Но я слишком возомнил о себе и помешал… Прости меня! В то время я сказал вам: «Давайте ничего не сообщать друг другу о себе в течение двадцати пяти лет, пусть каждый ревностно возьмется за свое дело». А надо было, напротив, постараться все эти двадцать пять лет держать связь и приободрять друг друга… Мне постоянно твердили о моей гениальности, и я незаметно для себя стал переоценивать свои способности и решил: чтобы полностью их реализовать, мне лучше работать в одиночку. Из-за этого я перестал следовать воле Великой Природы и вскоре был захвачен Миром явлений… Прости меня! Пребывая в Истинном мире, я стараюсь сделать все для трех моих братьев.

«Жак!» — хотел я позвать, но звуки застряли в горле, и я пал ниц под крестом.