Книга о Человеке

Дочь пришла рано и смогла сесть возле юноши Ито, когда же закончились обращенные к ней слова, она хотела уйти, но из-за столпотворения не имела возможности подняться, и ей пришлось остаться. Вскоре начали раздавать коробки с едой, приготовленные его матерью. Дочь последней взяла коробку, а юноша Ито, отказавшись от обеда, продолжал изрекать слова Родительницы, обращенные к подходившим к нему верующим, и она, сидя прямо перед ним, постеснялась есть. Около трех алое кимоно на нем, казалось, все пропиталось потом, вид у него был довольно жалкий, вскоре он сам сказал, что ему нужно переодеться, и поднялся. Воспользовавшись моментом, дочь тоже смогла встать и уйти.

После этого события мои домашние стали относиться к нему с еще большей любовью, и в конце года, когда я пригласил его на проводы старого года, предупредив, что будет также профессор Кодайра с супругой, он обрадовался, пришел пораньше и помогал на кухне, а затем, переодевшись в алое кимоно, передал всем слова госпожи Родительницы.

После этого мы сели за накрытый стол. Кроме супругов Кодайра, гостями пришли только моя старшая дочь с супругом, трое близких друзей и домашние, поэтому было спокойно, но поскольку это были как-никак проводы старого года, пили саке и по кругу пели песни. Когда подошла очередь Ито, он встал и прекрасным тенором спел арию Фауста «Невинная обитель» из оперы Гуно.

Когда он закончил, все зааплодировали, раздались крики: «Браво, бис!» Он вновь встал и исполнил «Песню цветов» — арию дона Хосе из «Кармен» Бизе, вновь заслужив бурные овации.

Я не знал, что он такой прекрасный певец, и только дивился. И еще сокрушался: имея такой голос и такие вокальные данные, к тому же с такой красивой внешностью, подучись он в Италии, Ито мог бы вполне стать всемирно знаменитым оперным певцом.

Мы сидели рядом, поэтому, улучив момент, я сказал ему об этом. Вообще-то он не употребляет спиртного, но на этот раз немного пригубил, и этим, возможно, объясняется искренность, с которой он мне ответил:

— Когда я заканчивал школу, учителя советовали мне поступить в консерваторию, но у меня не было желания…

— Кем же ты хотел стать?

— Монахом.

— Буддийским монахом? — удивился я.

Впервые он рассказал что-то о себе, но дальше распространяться не стал. Только когда наша вечеринка уже закончилась, я осознал, какое он проявил расположение к моей семье, удостоив нас своим визитом.

Прошло несколько лет.

От Бога Великой Природы я получил повеление стать его опекуном, чтобы наблюдать за его развитием.

За прошедшие годы я много слышал о нем от разных людей. Их рассказы я принимал на веру, но теперь решил пропускать мимо ушей. Решил не верить ничему, кроме того, что знаю сам…

Впрочем, поскольку юноша Ито ничего не говорил о себе, мои сведения о нем были крайне ограниченны, несмотря на то что мы виделись каждые четыре-пять дней. Все, что я узнал за два года, — это то, что он утром выполняет работу, требующую физического труда, а по вечерам работает в ресторане до поздней ночи и делает это, по его словам, и как своего рода упражнение в аскезе.

К счастью, когда он, переодевшись в алое кимоно, передавал слова Родительницы, она часто говорила о нем, называя своим ребенком и ясиро, поэтому кое-что мне стало известно…

Я узнал, кем он был в прошлой жизни и, между прочим, что он был перерождением первого Столпа Истины учения Тэнри. Что Бог-Родитель Великой Природы вновь призвал его к жизни, чтобы он стал достойным Столпом Истины в 1987 году, когда Он сойдет на Землю, чтобы спасать мир. Что его предназначение, воплощая богов Солнца и Луны, дать всему человечеству «жизнь, полную радости». Больше того, мне были поведаны планы Великой Природы относительно него. Это было так грандиозно, что я едва не лишился чувств. Кажется, на второй год я как-то раз спросил его:

— Надев алое кимоно, ты передаешь слова госпожи Родительницы, но сам-то ты понимаешь, что говоришь?

— Когда говорю — нет, а после понимаю.

— Ты помнишь, что говорил?

— Помню.

— Значит, ты должен исполнять все ее указания, тяжело же тебе!

— Госпожа Родительница все время меня ругает. Недавно она сказала, что мне пора прекратить работать по утрам, я обрадовался, а она сказала, что вместо этого я должен искать просветления в общении с людьми, так что я получил еще более трудную задачу…

Вероятно, застыдившись сказанного, он прервал себя на полуслове, заторопился и, сославшись на то, что ему пора на работу, поспешно ушел.

Во время одного из последующих визитов, когда юноша Ито, надев алое кимоно, начал молиться, наш дом наполнился шумом и затрясся. Кто-то из присутствующих сказал: «Землетрясение», и в тот же миг раздался громовый голос Бога Великой Природы:

— Мики Накаяма, Дзэмбэй, вы здесь?

Приготовившись внимать речам госпожи Родительницы, все мы — я, дочь, случайно оказавшиеся гости — невольно пали ниц.

В это время по правую руку юноши Ито ясно показались фигуры простертой на циновках вероучительницы и ее мужа Дзэмбэя. Я был так потрясен этим зрелищем, что едва улавливал торжественные слова Бога-Родителя.