Книга о путешествии писца Наара

– Извини, ты устал, но я не хочу сейчас оставлять обитель надолго. Всякое может случиться. Поэтому спешу. И ещё, можешь обращаться ко мне «на ты». Не такая я важная птица, чтобы ты на «Вы» ко мне обращался.

– Хорошо, как скажешь. Я тоже хотел бы скорее перевалить через горы и двинуться дальше.

– Мы дойдём до ближайшего поселения горцев, но в селение я не войду. Ничего хорошего из встречи монаха и язычника получиться не может. А они закостенели в своём язычестве.

– Я бы на твоём месте, всё же, попробовал. Но я не на твоём месте и решать тебе – если раньше нелюбовь монахов к горцам вселяла страх по отношению к язычникам, то теперь Наар даже хотел скорее увидеть этих страшных людей. Он уже не был уверен, что они так ужасны, как об этом говорят насельники скита. Судя по образу жизни монахов, они могли вовсе не видеть этих горцев, поэтому рассказы о жестокости этих людей могли быть простыми легендами, страшными сказками.

– Кавэд, а ты видел горцев? – в ответ проводник несколько секунд помолчал. Затем последовал глубокий вздох:

– Нет, я их не видел.

– И теюе не интересно посмотреть на них?

– Многих грехов я тоже не совершал, но это не повод пробовать их.

– При чём здесь грехи? Просто, зачем тебе рассуждать о людях, которых не видел и о вещах, которых не делал?

– Юноша, ещё несколько таких слов и я поверю, что тебя сочинил для этого мира не всеблагой и милостивейший Сефер, но ужасный Малак, источник всякого искуса и кривды. – Фразу Кавэд произнёс нетвердо, как говорят то, что человек сказать обязан, но не уверен в пользе и смысле того, что говорит. Наар услышал эту интонацию.

– Ты можешь их увидеть и вернуться в скит.

– Настоятель не благословлял мне входить в их селение.

– Ладно, что я тебя уговариваю. Поступай, как знаешь. – Наар первым встал с бревна, на котором путники отдыхали. – Пойдём дальше?

– Пойдём.

Прошли ещё около четырёх часов. Заметно похолодало, воздух стал более влажным, из-за снегов и ледника, которые покрывали вершины гор. Хотя на протяжении всей тропы путники замечали следы диких животных, но самих кабанов, медведей, волков, лосей и других зверей не видели. Чтобы обезопасить себя от неожиданной встречи с ними, путники решили спать на дереве. Ночь оказалась ясная, и Наар долго смотрел на небо, перед тем, как уснуть. Или оно ему, уставшему снилось?

Утром юношу разбудил монах. Кричать в лесу он не хотел, чтобы не привлекать лишнего внимания, как горцев, так и диких животных, поэтому бросал в Наара небольшие камни. Парень не сразу понял, где он проснулся и едва не упал с ветки, но всё же, смог удержаться.

– Далеко ещё до поселения? И как долго ты со мной будешь идти?

– Поселение не далеко. Могли бы и вчера дойти, но не успели до темноты, а ночью по горам ходить не следует. Да и к ночным гостям всегда относятся настороженнее, чем к тем, кто приходит днём.

Действительно, пройдя ещё около двух часов, Наар заметил впереди тонкий столб дыма от домашнего очага. И был несказанно рад, потому что это давало надежду на обогрев у огня. А если Сефер позволит, то и на горячую пищу.

– Ну что, настал момент прощания? – обратился парень к Кавэду, который шёл впереди. Но тот молчал и продолжал шагать. Наар сказал ещё раз:

– Нам пора расстаться, иначе ты рискуешь встретиться с язычниками. Вдруг они тебя, или даже нас, съедят? – С иронией громко сказал юноша. Но монах никак не реагировал.

– Ладно, поступай как знаешь. – и Наар молча продолжил путь вслед за проводником.

Через полчаса подъём прекратился и путешественники вышли на открытую поляну больших размеров. На противоположной её стороне, метрах в двухстах виднелись три высокие башни и два невысоких дома. Из одного из домов и шёл дым. Пока путешественники смотрели на поселение, дым пошёл из дымоходов остальных построек.

– Ты думаешь, ты вот первым мне вопросы такие задал: о людях, о том, что я видел, что не видел. А я их ещё раньше себе задавал. Один из моих любимых текстов для молитвы – текст о сотворении, о сочинении мира. Я его переписываю, молюсь, а сам думаю: "Я же ничего не видел из своей келии. Никакого этого мира". Да, я много гуляю по горам, что-то помню из того, что в городе видел, пока в скит не ушёл. Ещё о людях много думаю. Люди… Ведь это главное творение, сочинение Сефера. Он дал людям способность сочинять, творить, создавать. А я их не знаю. Я переписал десятки текстов по описанию сотворенного мира. Мир есть у меня в голове, но того, что есть на самом деле, я не видел. Тут появляешься ты со своими разговорами, путешествием. Я тебе завидовал, когда ты рассказывал о путешествии из Таирасса к нам. Я не знаю, почему столько лет ждал или боялся. Но сегодня решил пойти посмотреть, что за люди – горцы. Может, они правда не такие страшные.

– А настоятель?

– А что настоятель, он гораздо мудрее, чем может показаться из-за его словоохотливости. Он всё поймёт. Тем более что я не собираюсь идти с тобой дальше. Мне интересно поселение.