Книга о самых невообразимых животных. Бестиарий XXI века

Бодрящий ритм и пульс нашего мира зависят от того, что описывают как «огромные жидкие часы». Каждый день нефть, хранившаяся под землей в течение миллионов лет, добывается, перерабатывается и закачивается в автомобили и самолеты. Как отмечает арт-группа Platform London, эти «часы» отсчитывают 10 дней, чтобы нефть-сырец с месторождения Фортис в Северном море превратилась в топливо, поднимающее над Атлантическим океаном «Боинг-747»: «10 дней на то, чтобы нефть поднялась с глубины 300 м под уровнем моря на высоту 1000 м выше его уровня, чтобы растаявшие горы растворились в воздухе, 10 дней, чтобы 57 млн лет геологической истории сгорели и превратились в газ». Мы не можем точно сказать, сколько времени осталось на часах и остановятся ли они незаметно или с оглушающим треском. Может быть, «зеленые» технологии – например, возобновляемые источники биологического топлива, достаточно доступного, чистого и мощного, – действительно смогут нас выручить. Хотелось бы, конечно, в это верить.

В 1930-е Сент-Экзюпери восхищался достижениями инженеров и механиков, воплотивших «главный принцип простоты» и усовершенствовавших киль корабля и фюзеляж самолета до того, что простотой и чистотой линий он «напоминает очертания человеческой груди или плеча». Он писал, что совершенство достигается не тогда, «когда больше нечего добавить, а когда больше нечего убрать, когда тело обнажено».

Если пойти дальше по проложенному Сент-Экзюпери пути, мы окажемся в компании современных последователей Аббаса ибн Фирнаса: тех, кто прыгает с высоты, чтобы спланировать по воздуху в так называемых вингсьютах, или костюмах-крыльях, напоминающих костюм Бэтмена, только они снабжены еще и перемычками между туловищем и конечностями.

При прыжке скорость падения превышает скорость гоночного автомобиля и за 9 секунд достигает 200 км/час. Но сначала вы не почувствуете этой скорости – вы вообще ничего не почувствуете, если, конечно, вам удастся преодолеть страх, – поскольку ваш желудок и ваше тело будут двигаться с одной скоростью. Пионер бейсджампинга Стейн Эдвардсен так описывает свой первый опыт: «Казалось, прошла целая вечность, пока Мать-Земля тянула меня вниз». Но после нескольких секунд вы начнете чувствовать сопротивление воздуха. Чтобы понять, что это такое, высуньте руку из окна машины на скорости 150 км/час.

При прыжках в таких местах, как горный массив Трольвеген – «Стена троллей», можно пролететь 30 секунд, вращаясь в воздухе и выделывая различные фигуры, и только потом раскрыть парашют и спокойно приземлиться. А если вы хотите «лететь», нужно раскрыть свои «крылья» – то есть крылья вингсьюта – примерно на шестой секунде. Тогда ваша вертикальная скорость снизится до 95, а в некоторых случаях даже до 40 км/час. Ваша горизонтальная скорость будет больше: при коэффициенте планирования (glide ratio) от 2,5 до 1 (стандарт для современного вингсьюта) вы будете пролетать 2,5 м по горизонтали на каждый метр спуска. Такая воздушная акробатика – наверное, самое удивительное, что способен делать человек.

На момент написания данной книги в Интернете можно найти следующие фильмы о «полетах» в вингсьютах: «Grinding the Crack» Джеба Корлисса, и «Sense of Flying» Эспена Фаднеса.

Даже с лучшими джамперами иногда происходят несчастные случаи. Например, в 2006 г. Карина Холлеким ударилась о камни на скорости 100 км/час, когда ее парашют не раскрылся. Она сломала ноги в 25 местах, потеряла 3,5 л крови (около ¾ общего количества крови в организме), провела 4 месяца в больнице, перенесла 15 операций, едва избежала ампутации обеих ног и проходила курс реабилитации в течение 9 месяцев. В интервью The Economist она говорила о том, что боль была просто невыносимой. При этом она ни о чем не жалеет. «Это заставляет вас чувствовать. Сначала безграничный страх, потом облегчение, потом счастье. В обычной жизни я такого не испытываю. Быть в воздухе – это как быть влюбленным».

Сент-Экзюпери описал, как после вынужденной посадки в пустыне Сахара он задремал, лежа на песке:

Очнувшись, я увидел один лишь водоем ночного неба, потому что лежал я на гребне дюны, раскинув руки, лицом к этому живозвездному садку. Я еще не понимал, что за глубины мне открылись, между ними и мною не было ни корня, за который можно бы ухватиться, ни крыши, ни ветви дерева, и уже во власти головокружения я чувствовал, что неудержимо падаю, стремительно погружаюсь в пучину{46}.