Книга о счастье и несчастьях. Дневник с воспоминаниями и отступлениями. Книга первая.

Мы попробовали два главных подхода: искусственный интеллект как программа на цифровой ЭВМ и как специальное электронное устройство, которое можно назвать "Аналоговый разум". Убедились, что на цифровой машине нельзя сделать сколько-нибудь сложный, универсальный разум, только специальные псевдоразумные программы. Аналоговый дает больше возможностей, но для этого еще нужно создать конструкции элементов и связей. Уверен, что искусственный разум возможен. Большинство кибернетиков думают так же, хотя мало кто представляет, что это такое.

Например, вопрос о чувствах. Зачем они искусственному интеллекту? Но интеллект, предназначенный для управления чем-то сложным, для достижения целей, должен руководствоваться критериями оптимизации, а эти критерии действуют как чувства "живых" разумов. Без них нет разума, если он перешагнул грань автомата.

Дневник. 31 декабря, среда, вечер

Больше месяца у меня не было смертей, сделал 19 сложных операций, думалось: вот так и закончу год. Не удалось. В последнюю неделю шесть операций, но погибли трое больных, двое тяжелых повторных с протезированием клапанов. Особенно жалко мальчика с тетрадой Фалло: на второй день перестала отходить моча, и ничего не могли сделать, такой умный мальчик, семь лет, а рассуждал об атомной энергии.

Как быть после такой тяжелой недели? Я сделал то, что должен: назначил на понедельник четыре операции с АИКом. Понедельник - это последний операционный день года. Двое суток прошло. Пока все хорошо.

Мне необходимы эти операции. Нужно переломить себя, свою трусость и слабость. Сразу переломить, у истоков, чтобы не укоренилась.

Год кончился. Конечно, я уже подсчитал итоги - до августа и после. До "революции" и потом. Вот результат: общая смертность с АИКом снизилась на треть, а по протезам клапанов больше чем вдвое. За год сделали 2150 операций на сердце, из них 611 с АИКом. Наверное, это самые большие цифры по Советскому Союзу.

Да, все как в лакированных производственных романах: были трудности, почти прорыв, герой напрягся, кое-что придумал, мобилизовал массы и вывел завод в передовые. Можно поставить точку (пока показатели не упали).

Вот только я никак не ощущаю себя героем. Массами тоже недоволен. Верно, получили приличные цифры, когда протезируем один клапан. Если изъять из статистики повторные операции, то получим 8 процентов. Но два клапана - уже много хуже, а с врожденными пороками сердца вообще никаких сдвигов. Больные с тетрадой Фалло умирают так же, как восемнадцать лет назад, - каждый пятый. Так примерно по всему Союзу.

Поэтому "производственный роман" нужно продолжать.

Дневник. Пятница, 16 января

Новый год быстро покатился вперед. Хочется записать события. Собственно, событий нет. Но как на качелях: вверху, внизу.

Утром еду в трамвае на работу. Восьмой номер - от конца до конца. У меня даже есть постоянное место - редко занимают. Сижу, читаю. Подсаживается товарищ средних лет, ординарной наружности.

- Вы Николай Михайлович? Можно к вам? Что скажешь? "Пожалуйста". Не очень любезно, хотя книги нет, не читаю.

- Вы мне жизнь спасли в 1953 году... Не помните?

К таким словам отношусь с осторожностью: многие склонны преувеличивать, а есть и вовсе придуманное. Но все же приятно, человек слаб.

Рассказал следующее.

Кавалер нескольких орденов. В конце войны тяжело ранен в позвоночник. До 53-го года в госпиталях. Суть ранения: большой осколок в теле позвонков, в грудном отделе, против корня легкого. Постоянно гноился, свищи, одиннадцать раз оперировался, не радикально. Я будто бы удалил осколок, вычистил костную полость, поставил "трубу" (дренаж). Сказал, что должно зажить. И действительно зажило. После этого он занялся физкультурой - упражнениями, бегом, моржеванием - и теперь в отличной форме. Люди не верят его возрасту. Живет хорошо.

По мере рассказа прояснились в памяти те далекие времена, когда приехал в Киев и мне создали отделение в госпитале для инвалидов Отечественной войны. Лечились больные с осколками и пулями в легких, абсцессами.

Так иногда перепадает приятное. Спас жизнь или нет? Может быть, и так. В конце концов гнойный процесс привел бы его к могиле. А теперь не только здоров, но, кажется, и счастлив...

Вчера был очень тяжелый день.

Утром шел в клинику в большой тревоге - двое из троих с высшей степенью риска.