Книга о судах и судьях

Однажды муж и жена, которые были ворами, пошли в лес. Они выискивали, что бы украсть. Муж сказал:

- Сделаем так: я буду красть то, что выращивают женщины, - маниоку*, бананы, перец иньям, а ты - скот из загонов, за которым смотрят мужчины. Тогда никто не подумает на вас.

Жена согласилась. И вот они стали воровать повсюду. Ни одного дня не проходило без кражи. Люди удивлялись:

- Что же это такое?! У нас совершаются кражи, а мы не знаем, кто это делает! Маниока исчезает, бананы исчезают, мясо тоже исчезает.

И вот люди стали искать воров и наконец в чаще леса наткнулись на мужа и жену.

- Вы живете здесь, в лесу, а не в деревне, так откуда же у вас еда? спросили их люди.

Они повели воров в деревню, чтобы судить в убить. А в те времена человека, которого подозревали в воровстве, бросали в костёр. Если он погибал, то люди знали, что кражу действительно совершил этот человек.

Но эти воры, муж и жена, были очень хитрыми. Муж сказал:

- Я хитрый человек, муж Нзеки, я завтра вернусь домой.

И жена ответила ему:

- Я Нзека Екила, жена хитреца, я завтра вернусь домой. Тут мужа и жену бросили в костер.

- Я не воровал скот из ваших загонов[cxxviii] - закричал муж, и пламя пощадило его, так как действительно скот воровал не он, а его жена.

Жена вора закричала:

- И я не воровала бананы, маниоку, иньям! И она тоже не сгорела, потому что сказала правду. Так муж и жена всех перехитрили и остались невредимыми. Люди щедро одарили их, и они вернулись домой 1.

Монго, 109, 468

156. Суд панчей

Давным-давно жил человек из племени киратов по имени Чукмиба. Был он не по годам умен и смекалист и потому, хоть и чтил обычаи старины, не больно считался с поверьями да приметами, почитая их за пустые бредни.

После того как Чукмиба женился, вскорости должен был он, как это принято, совершить обряд дулан - отпустить жену погостить к ее родным. А у них в деревне установился такой поря

док: день, когда надлежало отправляться молодой в родительский дом, обычно определял местный звездочет, пандит Джокхана. Поэтому и ждали соседи, что Чукмиба пригласит к себе досточтимого пандита, дабы испросить у него совета. Однако тот и не подумал обращаться к звездочету. Чукмиба сам выбрал подходящий день, и с утра пораньше, захватив подарки для тестя и тещи, они вместе с женой отправились в путь.

Узнали об этом соседи и только руками развели:

- Ну и дерзок этот Чукмиба! Смотри ты, своим умом хочет жить!

А пандит Джокхана, узнав, что Чукмиба с женой ушли, не посоветовавшись с ним, впал в страшную ярость и решил отомстить дерзкому парню. Не долго думая он бросился в погоню по горной тропе вслед за молодоженами и очень быстро нагнал их.

Как раз в это время жена Чукмибы захотела пить. Солнце стояло высоко, отчаянно припекая, и с каждым шагом жажда мучила женщину все сильнее и сильнее. В конце концов молодая уселась под деревом и заявила, что не сдвинется с места до тех пор, пока ей не дадут напиться. Отправился Чукмиба за водой, да разве легко найти ее в горах! Лазил, лазил парень, в конце концов увидел банановое дерево, сделал надрезы на стволе и стал собирать живительный сок, чтобы напоить им жену. Тем временем коварный Джокхана, приняв образ Чукмибы, приблизился к молодой женщине и протянул ей кувшин с водой.

- Вот, попей женушка! Да и в путь пора, а то нам еще целый день идти.

Утолила жажду молодая и зашагала вместе с мужем дальше. И невдомек ей было, что шел с ней рядом теперь не Чукмиба, а хитрый пандит, колдовством своим превратившийся в ее мужа.

А Чукмиба собрал сок из ствола банана и заторопился к тому месту, где оставил жену. Добежал до дерева, под которым она сидела, смотрит, а там никого нет. Долго Чукмиба кричал и звал жену, но отвечало ему только горное эхо.

"Должно, так измучилась бедняжка от жажды, что не выдержала и бросилась со скалы", - подумал Чукмиба и взглянул на небо, ища там коршунов, первых вестников смерти. Но небо было чистое. "Слава богу, стервятники не кружат, значит, жена моя жива! Поднимусь-ка я на вершину, оттуда наверняка увижу ее, где бы она ни была".

Чукмиба вскарабкался на ближайшую гору, осмотрелся и вдруг далеко внизу на дороге увидел двух путников.

- Эге, да никак кто-то похитил мою жену! - вскричал он в гневе. - Ну погоди, негодяй, далеко тебе все равно не уйти! - И парень бросился догонять шагавших по дороге.

Он бежал очень быстро, и не прошло и часа, как он нагнал свою жену и пандита. Когда Чукмиба был уже настолько близко, что мог рассмотреть лица людей, он вдруг в изумлении застыл на месте: его жена шла об руку... с ним самим!

У бедного кирата даже в глазах зарябило. Уж не сон ли ему видится? А может, он и вовсе с ума спятил? Сорвал Чукмиба листок титепати* и принялся жевать его. Во рту до того горько стало, что Чукмиба еле отплевался. Поглядел опять на идущих: точно, он с женой по дороге шествует. Да что же происходит, на самом деле?! Опять потряс головой, потом сорвал стебелек танде-джахара*, размял в пальцах и поднес к носу. Тьфу! Вонь такая, что дух перевести невозможно! Значит, точно, не сон все это и не видение!