Книга о судах и судьях

Рассказал он ему все с самого начала. Не забыл и про свои пять сох помянуть.

Выслушал тот человек все до конца, взял у него две рупии и говорит:

— Покажи мне своего ростовщика и его свидетелей.

Сантал так и сделал.

Тогда он пошел к тем свидетелям и принялся их расспрашивать. Назадавал им всяких смешных вопросов и повыведал, что у них на уме. Больше всего он спрашивал придурковатого. Ростовщик как увидел, что вокруг него толпа собралась, сразу подумал: «Этого свидетеля они сейчас мне испортят, это уж точно». Подошел к нему и говорит:

— Вот что я тебе скажу. Что бы тебе люди ни говорили, ты их не слушай. Что сахиб* скажет, то и говори, а с другими ли с кем не разговаривай. Говори только, что сахиб скажет.

Так он опять наставлял своего придурковатого свидетеля.

Скоро дошел черед до их дела. Сперва судья расспросил ростовщика и сантала, потом вызвали свидетеля сантала.

Привели его к присяге, и судья спрашивает:

— Что ты знаешь насчет слов этих двоих? Правду говори, правду; что знаешь насчет их слов? Тот отвечает:

— Хузур, насчет сох я не знаю[124]. Кому знать, из сала они у него, или из асона, или из дхао[125]. Что пять сох он запрягает, это я знаю. А из какого дерева сохи сделаны, того я не знаю.

Как понес он такое, его и выставили. Потом спрашивают сантала:

— Есть у тебя другие свидетели?

— Нет, других нету, — говорит он. — Этот один. Тогда стали вызывать свидетелей ростовщика. Первых двух спросили о чем-то, а потом им и сказать больше нечего.

Вызвали придурковатого. Вошел он, встал перед судьей, а чапраси* его к присяге приводит, говорит ему:

— Говори правду.

А тот, рассказывают, ни слова в ответ, стоит и молчит.

Опять ему то же самое:

— Говори правду. Он все молчит. Судья спрашивает:

— Ты что, полоумный?

А он, говорят, сразу в ответ:

— Ты что, полоумный? Судья велит:

— Ардали*, выведи его!

А тот руку протянул, как судья, и повторяет:

— Ардали, выведи его!

Ну, когда он так сказал, все, кто был в суде, расхохотались. Судья сам громче всех смеялся. Выставили их прочь и дело закрыли.

Вышли они из суда, сантал и спрашивает своего свидетеля:

— Ты о чем говорил? Я чего-то не понял.

— Ох! — тот отвечает. — Я хотел говорить об одном, а судья вдруг спросил меня совсем про другое, про сохи спросил: «Что насчет сох знаешь?» А ты мне про сохи ничего не сказал, из какого ты их дерева делаешь. Вот я ответил: «Из сала они, или из асона, или из дхао, я того не знаю. Знаю, что он пять сох запрягает». Вспомни, о чем мы с тобой говорили и как судья меня вдруг прервал. Я только хотел все про дело сказать, тут меня и прочь выгнали.

А две рупии он прикарманил, негодник.

И ростовщик, говорят, тоже стал корить своего придурковатого свидетеля:

— Слушай, я тебя спрашиваю, ты почему не отвечал?

Тот говорит:

— Да ты сам мне сказал: «Что судья скажет, то и говори». Вот я и говорил точно так, как судья. Чапраси мне говорил: «Говори правду». Провалиться мне, если я ему что сказал. Чего мне его слушать? Ты сам мне утром велел ни с кем не разговаривать.

А что судья говорил, то и я говорил.

Так ростовщик проиграл свое дело, и пришлось ему выслушать такое решение: «Иск отклоняется».

Вот как сантал был оправдан.

Индийская, 123, 306

144. Лжесвидетель

Один человек привел на базар продавать лошадь. Подошел к нему вор и заявил:

— Это моя лошадь.

— Как ты можешь так говорить? — возмутился человек. — Это моя лошадь. Она родилась в моем доме.

Но вор продолжал твердить свое. Тогда человек нашел свидетеля, дал ему две монеты и сказал:

— Подтверди, что это моя лошадь.

Тот обещал. Но едва хозяин лошади ушел, как к тому же свидетелю пришел вор и тоже дал ему две монеты.

— Дай показания в мою пользу, — сказал он.

— Я бы не прочь, — ответил тот, — но хозяин дал мне деньги раньше, и я должен их окупить. Давай договоримся так: я буду свидетельствовать в его пользу, и, когда лошадь присудят ему, ты обвини меня в лжесвидетельстве. Скажи судье так: «Этот человек не может быть свидетелем. Он даже не знает как следует молитв. Спроси его, сколько раз надо произносить утреннюю молитву, и, если он ответит правильно, я возьму свои слова обратно». Вор согласился, и они все пошли к судье.

— С чем вы пришли ко мне? — спросил их судья.

— Вот этот человек хочет присвоить мою лошадь, — сказал хозяин. — Он говорит, что это его лошадь. А лошадь моя, она родилась в моем доме.

— Есть у тебя свидетель? — спросил судья.

— Вот мой свидетель.

— Хорошо, пусть он даст показания, и тогда я вынесу приговор.

Свидетель сказал:

— Да, это его лошадь. Я видел, она родилась в его доме.

— Значит, она принадлежит ему, — решил судья. Тут вор воскликнул:

— Правильно ли я расслышал? Разве можно верить этому человеку? Он не вправе быть настоящим свидетелем. Он не умеет молиться ¹. Спросите его, сколько надо произносить утренних молитв, и, если он ответит правильно, как другие люди, тогда я возьму свои слова обратно.

— Эй, — сказал судья свидетелю, — говорят, ты не знаешь утренних молитв?

— Ха, как это не знаю? — ответил тот.

— И сколько же их следует произносить?

— Восемь.