Книга о верных и неверных женах

Спустя некоторое время они прибыли к той самой широкой реке, через которую невозможно было переплыть, — мы уже рассказывали о ней в начале книги. Как и в первый раз, они переправились через реку с помощью святого дервиша и оказались, наконец, у границ державы отца Джахандара. Случайно они встретили в той степи одного кузнеца, который знал о том, что случилось с Джахандаром. Он узнал Джахандара, оказал ему подобающие почести и стал поздравлять его. Джахандар пообещал ему царские подарки и послал с радостной вестью к отцу, чтобы тот встретил его со свитой и многочисленным войском. Сам же Джахандар решил ждать на границе прибытия свиты и необходимых вещей.

На другой день охотники раскинули свои тенета, и Джахандар по совету Хурмуза отправился на охоту. Словно Бахрам Гур, натянул он свой лук и пускал стрелы, пронзавшие гранит и разившие добычу. Хурмуз, оставшись наедине с Джахандаром, прибегнул к хитрости и обратился к нему:

— О шах с сердцем Рустама! Я знаю одно чудесное искусство, которое может сравниться с чудом Мессии. Думаю, что под этим высоким небосводом никто, кроме меня, не знает ничего подобного. Я умею оставлять свое тело и переселяться в другое, произнеся при этом великое имя бога, творца души. Если хочешь, я научу тебя этому. Но с условием, что ты отблагодаришь меня за этот дар и будешь впредь уважать меня.

Джахандар, не ведая о коварстве двуличной судьбы, выпустил из рук поводья предосторожности и сказал:

— В этом искусстве мне нечему у тебя учиться, я и сам могу тебя поучить.

— Странно, — возразил Хурмуз, — как великие падишахи могут осквернить себя ложью и даже не стыдятся при этом.

Джахандара рассердила его дерзость.

— Я сию же минуту докажу тебе свою правоту, и тогда кровь такого болтуна и хвастуна, как ты, будет дозволенной!

— Что ж, если ты обратишься сейчас в эту подстреленную тобой газель, освободившись от своей бренной оболочки из праха, то я призываю бога в свидетели, что моя кровь будет дозволенной, — сказал Хурмуз.

Джахандар, от которого отвернулась судьба, не стал раздумывать над его словами, по воле рока покинул свою телесную оболочку и превратился в газель. Хурмуз же, убедившись, что все случилось так, как он замыслил, не стал терять времени, покинул свою мерзкую телесную оболочку, вошел в пречистую оболочку Джахандара, мигом вскочил на его скакуна в золотое седло, инкрустированное драгоценными каменьями, и поскакал, ликуя, к Бахравар-бану. Но Бахравар-бану догадалась по его поведению, что это не Джахандар, по своему природному уму она сразу поняла, что здесь подмена, и притворилась больной, чтобы не загрязнить свое целомудрие на ложе мерзавца. Ссылаясь на болезнь, она перестала есть, и от голода силы стали покидать ее, так что Хурмузу пришлось в ожидании исцеления оставить ее в покое.

Наконец, прибыли эмиры и военачальники, присланные отцом Джахандара для встречи. Они приняли Хурмуза за шахзаде и повезли его с полной торжественностью в падишахский дворец. Падишах, конечно, был очень рад видеть сына, стал осыпать его золотыми монетами и драгоценными каменьями. А тот проклятый мерзавец притворился обрадованным, а потом попросил падишаха отпустить его и прошел, как хозяин, в покои Джахандара. Там он предался неге и наслаждению с периликими обитательницами гарема, кроме той наложницы, из-за смеха которой Джахандар влюбился в Бахравар-бану. Она по своему природному уму и догадливости сообразила, в чем тут дело, и наподобие Бахравар-бану притворилась больной и улеглась в постель.

Так прошло некоторое время, и падишах, поскольку «все смертно, кроме Аллаха» [205], смирился перед ангелом смерти и отбыл в царство вечного покоя. И по воле небосвода, благосклонного к подлецам и милостивого к мерзавцам, венец и престол падишаха перешли к тому подлому негодяю, и он, сам того не ожидая, достиг царской власти и воссел на падишахский трон. Он скоро привык к царствованию, начал чеканить монету на свое имя, прибрал к рукам города и селения и вскоре изучил законы управления государством.

Джахандар скитается по горам и долам. испив тысячу чаш горестей, он, наконец, вкушает напиток желания благодаря покровительству изеда

Посвященные в тайны мира изложили этот рассказ столь изящным слогом. Когда Джахандар коварством вращающегося небосвода был превращен в газель, он не остался на месте, опасаясь за свою жизнь, а поскакал прочь, словно вольный житель степных просторов. Он боялся диких зверей, опасался охотничьих собак и охотников и скитался по горам и долам, нигде не останавливаясь. Наконец, он достиг какой-то лужайки, где увидел дохлого скворца, лежащего на изумрудной травке. Он сообразил, что лучше быть летающей птахой, чем газелью, мигом обратился в скворца и полетел, набирая высоту. Он прилетел прямо в свой родной город и в скором времени опустился в саду на ветви сосны.