Книга об истине и силе

Если перестаешь гордиться собой, и даже более того, любые твои действия больше не могут являться для тебя поводом для гордости, тогда у тебя появляются заслуги, которые признаются другими людьми.

И если ты перестаешь превозносить себя, тогда-то и обретаешь главенство над другими.

Перечисленные выше усилия, которые делает мудрый человек, позволяют ему не пребывать в соперничестве внутри себя, а следовательно, исключают и его соперничество с другими людьми.

А если ты перестаешь соперничать с другими людьми, тогда никто не будет соперничать и с тобой. У людей не будет такого случая, когда они могли бы ощутить тебя как соперника, не потому, что ты перестал что-то делать лучше, чем кто-то, а лишь потому, что категории, в которых вообще может существовать соперничество, появляются лишь тогда, когда нет осознанного объединения в сознании ущербности и целостности, прямизны и кривизны и т. д.

На основании этого можно понять, что фраза «из ущербности проистекает целостность» – это отнюдь не пустые украшения речи.

И если кто-то обретает настоящую целостность, он способен притянуть к себе все явления этого мира, потому что они сами собой сходятся в нем.

Перевод

Из ущербности проистекает целостность.

Из кривого проистекает прямое.

Из вместимости проистекает полнота.

Из ветхости проистекает новое.

Из уменьшения проистекает обретение.

Из умножения происходят сомнения.

На основании этого мудрый человек, удерживая единое, становится образцом для Поднебесной.

Он не выставляет себя напоказ, потому хранит ясность.

Он не утверждает себя сам, потому хранит четкость.

Он не гордится собой, потому у него есть заслуги.

Он не превозносит себя, потому долго длится.

Именно потому, что он не вступает в отношения соперничества, никто в Поднебесной не может вступить с ним в отношения соперничества.

Так разве древнее высказывание о том, что из ущербности проистекает целостность, может быть пустыми словами?

Если человек по-настоящему целостен, то все сходится в нем.

Размышления на тему

Конечно, все мы ощущаем, что целостность – это то, чего всегда катастрофически не хватает, и именно в ощущении этой нехватки и осознается ущербность, а целостность может быть лишь следствием этого ощущения ущербности. Такова нехитрая механика заколдованного круга, пронзительно свистящая в наших ушах ветром погони за собственным хвостом, которого, может, и нет вовсе. А все равно гоняемся, гоняемся, гоняемся. Ущербность эта и в гонке, и в отсутствии какого-либо вменяемого для гонки повода, и в этом ветре, и во всем остальном, что заставляет нас вечно проверять, на месте ли хвост, и тот ли это хвост, за которым нам действительно надо гнаться.

Мы четко осознаем, что следует что-то поменять в нашем способе обращения к миру, так как кривизна и обиняки уже достали, и от этого рождается ощущение ущербности. Потому что нужна прямота, потому что дышать так больше невозможно, потому что кривое уже не ведет нас никуда, а только по кругу, по кругу, по кругу, а хочется уйти куда-то оттуда, где ты находишься и где тебе точно быть не надо. Так вот кривое обязательно приводит к прямому, или, вернее, кривое выражает себя в прямизне, или даже, еще точнее, мы ощущаем прямое только потому, что перед этим было кривое, а в любом другом случае прямое не может распознаваться как прямое. И потому его просто не существует без кривого, а кривое и прямое – это лишь две стороны одного и того же. И они совершенно неразрывно связаны.

НАПОЛНИТЬ ЧТО-ТО можно только тогда, когда наполняемое обладает вместимостью. По сути само понятие полноты вытекает лишь из того, что есть вместимость, а когда нет вместимости, то нет и полноты, потому нужно понимать и помнить, что полнота и наполнение – это обратная сторона вместимости, хотя при этом вместимость или емкость, наоборот, подразумевают пустоту. Ведь когда говорится о чем-то, обязательно присутствует подразумеваемое. Чтобы правильно описать происходящее, всегда нужно знать о наличии второй стороны описываемого, и только осознавая, что описывается на самом деле не то, что указывается впрямую, а то, что стоит за этим, то есть кривизна, ты можешь дать правильное описание, а следовательно, получить правильное действие. Ибо любое описание необходимо только для того, чтобы произвести изменения в предмете описания. То есть не существует просто указание на целостность или ущербность, ибо тем самым речь все равно идет о действии.