Книга, открывающая безграничные возможности. Духовная интеграционика

Ответом Наставнику было множество удивленных, даже непонимающих взглядов.

– Да-да, нас учили, что сочувствие – это хорошо, это прекрасно! Однако это не так или, по крайней мере, не совсем так. Вот представьте, да, когда мы видим кого-то и начинаем сочувствовать – вот, девушке плохо стало, кто посочувствовал?

В зале поднялось множество рук, однако почему-то Наставника это не обрадовало.

– Поздравляю, вы резко провалились до 0.9! – провозгласил он, – вы были в состоянии интереса, ну, может быть, умеренного интереса, где-то на 2.9 – а перешли в состояние 0,9! Куда эта энергия делась?

– Девушка ушла! – неуверенно подал кто-то голос из задних рядов.

– Правильно! – согласился Наставник, – это, конечно, доброе дело, девушке стало лучше, и теперь она с большим эмоциональным накалом может пережить то событие, которое у нее сейчас активировалось. На людях горе как-то слаще, и это не шутка. Почему так происходит? Потому что люди дают энергию внимания. Посочувствовали, пожалели, энергией накачали… Себе пользу создали? Нет. Тому, кому сочувствовали? Тоже нет! Просто теперь переживать свою боль он будет сильнее благодаря вашей энергии.

– А как же тогда нужно делать? – спросила женщина средних лет, – вообще не сочувствовать никому?

– Людям не нужно сочувствовать, им нужно помогать! – отозвался Наставник, – а это совсем разные вещи. Но нас учили сочувствовать.

Вера вспомнила, как совсем недавно она сидела на кухне у Маринки, размазывая слезы по лицу и рассказывая о своих горестях. В первый момент ее, помнится, даже покоробило, что давняя подруга не кинулась утешать, ахать и охать! Зато теперь, сидя на семинаре, она чувствовала себя так, словно между ней – теперешней и той, прошлой Верой, пролегло огромное расстояние… Кажется даже, будто с тех пор годы прошли, а не какие-то несколько дней!

– Оцепенение, – деловито продолжал Наставник, – это такое состояние, когда вы, столкнувшись с тем, к чему были совершенно не готовы, впадаете в ступор и не способны как-то действовать дальше.

Ужас. Как вы думаете, почему сочувствие и ужас стоят так близко? Потому что когда сочувствуешь, это ужас как все плохо! Поэтому и сочувствуешь. Но когда испытываешь цепенящий ужас, то дальше скатываешься в позицию «посочувствуйте мне все, я испытал такой кошмар».

Отчаяние – «Я все попробовал в этой жизни, у меня ничего не работает, мне ничего и никто уже не поможет». Звучит примерно как безнадежность, но в отчаянии человек активнее эмоционирует! Он плачет, он мучается. В безнадежности человек уже не мучается, он просто окончательно сдался.

Наставник снова посветил указкой на таблицу.

– Итак, что же дальше? Страх! О нем мы тоже говорили, разбирая шкалу Хокинса. Страх – это то состояние, в котором живут много людей, причем постоянно. Они всего боятся – преступников, террористов, болезней, увольнения с работы… А как они боятся за детей! Они шикарно умеют это делать, причем даже гордятся этим. Ну и конечно, прекрасно передают свой страх последующим поколениям.

Наставник чуть улыбнулся, словно вспомнив что-то забавное.

– У меня есть сотрудница, она москвичка, и когда я познакомился с ее семьей, я был в экстазе! По-другому просто не скажешь. Слово «я боюсь» у каждого из членов семьи повторяется по два-три раза в минуту. Представляете? Как вы думаете, в каком тоне они живут? Вся семья в страхе. Базовый тон семьи… Все боятся. А мама работает воспитательницей детского сада. Как вы думаете, что испытывают дети, которые посещают ее группу? Все боятся!

Что дальше? Беспокойство. Это легкая форма страха, энергии здесь чуть побольше. Беспокойство возникает, когда в жизни все вроде бы неплохо, ничего особенного не происходит, но вдруг произойдет? Надо всегда быть начеку!

Наставник весь сжался, даже как будто стал меньше ростом, и принялся оглядываться вокруг, словно в поисках воображаемой опасности. В зале послышались смешки… Наконец Наставник встряхнулся, расправил плечи и продолжал: