Читаем Книга отражений. Вторая книга отражений полностью

Вольно-слитые сердца…201(II, 273)

Перепевные:

Радостно-расширенные реки202.(II, 132)

Лирические красочные:

В грозовых облакахФиолетовых, аспидно-синих203.

Лирические отвлеченные:

Призраком воздушно-онемелым204(II, 265)Сирено-гибельных видений…205(Тл. 112)Смерть медлительно-обманная206(II, 318)(Я) мучительно-внимательный207Отвратительно-знакомые щекотания у рта…208(ibid.).Мы с тобою весь мир победим:Он проснется чарующе-нашим209.(II, 284)

Интересны сложные сочетания, которые кажутся еще воздушнее обычных:

Лиловато-желто-розовый пожар210.(II, 176)Все было серно-иссиня-желто…211(II, 165)Деревья так сумрачно-странно-безмолвны212.(Тл. 131)

Есть пример разошедшегося сложного сочетания:

Скептически произрастанья мрака,Шпионски выжидательны они213.(II, 369)

Отрицательность и лишенность в словах Бальмонта очень часты. Вот конец одной пьесы:

Непрерываемо дрожание струны,Ненарушаема воздушность тишины,Неисчерпаемо влияние Луны214.(II, 183)

«Безъ» и «без» – в одном сонете повторяются 15 раз; этот же предлог в слитном виде (II, 127) придает особо меланхолический колорит пьесе «Безглагольность» (см. выше).

Большая зыбкость прилагательного, а отсюда и его большая символичность, так как прилагательное не навязывает нашему уму сковывающей существенности, делает прилагательное едва ли не самым любимым словом Бальмонта. Есть у него пьеса «Закатные цветы» (II, 105), где скученность прилагательных красиво символизирует воздушную навислость слоисто-розовых облаков.

Поэзия Бальмонта чужда развитых, картинно-обобщающих сравнений Гомера и Пушкина.

Его сравнения символичны – они как бы внедрены в самое выражение.

Вот пример:

И так же, как стебель зеленый блистательной лилии,Меняясь в холодном забвенье, легенды веков, —В моих песнопеньях, – уставши тянуться в бессилии, —Раскрылись, как чаши свободно-живущих цветков215.(II, 348)

Звуковая символика Бальмонта никогда не переходит в напряженность и не мутит прозрачности его поэзии.

Вот несколько примеров звуковой символики.

Символизируется застылость:

Как стынет скованно вон та сосна и та216.(II, 183)

дыхание:

Дымно дышат чары царственной луны217

шуршанье:

О как грустно шепчут камыши без счета;Шелестящими, шуршащими стеблями говорят218.(Тл. 145).

озлобленность:

Я спал, как зимний холод,Змеиным сном, – злорадным219.(II, 223)

Есть у Бальмонта две звуко-символические пьесы.

В шуме ш – с:

Осень

В роще шелест, шорох, свистСмутно шепчутся вершиныИ березы и осины.С измененной высотыСонно падают листы.(II, 36)

В сонорности л:

Влага

С лодки скользнуло весло.Ласково млеет прохлада.«Милый! Мой милый!» – Светло,Сладко от беглого взгляда.Лебедь уплыл в полумглу,Вдаль под Луною белея.Ластятся волны к веслу,Ластится к влаге лилея.Слухом невольно ловлю…Лепет зеркального лона.«Милый! Мой милый! Люблю!» —Полночь глядит с небосклона220.(II, 189)

Вот несколько примеров перепевности:

Так созвучно, созвонно221.(II, 283)Узорно-играющий, тающий свет222.Тайное слышащих, дышащих строк223.(II, 107)Радостно-расширенные реки224.(II, 132)…цветок, отданный огненным пчелам…225(Тл. 207)

Бальмонт любит в синтаксисе отрывистую речь, как вообще в поэзии он любит переплески и измены.

Перейти на страницу:

Все книги серии Вечные спутники

Записки провинциала. Фельетоны, рассказы, очерки
Записки провинциала. Фельетоны, рассказы, очерки

В эту книгу вошло практически все, что написал Илья Ильф один, без участия своего соавтора и друга Евгения Петрова. Рассказы, очерки, фельетоны датируются 1923–1930 годами – периодом между приездом Ильфа из Одессы в Москву и тем временем, когда творческий тандем окончательно сформировался и две его равноправные половины перестали писать по отдельности. Сочинения расположены в книге в хронологическом порядке, и внимательный читатель увидит, как совершенствуется язык Ильфа, как оттачивается сатирическое перо, как в конце концов выкристаллизовывается выразительный, остроумный, лаконичный стиль. При этом даже в самых ранних фельетонах встречаются выражения, образы, фразы, которые позже, ограненные иным контекстом, пойдут в народ со страниц знаменитых романов Ильфа и Петрова.

Илья Арнольдович Ильф , Илья Ильф

Проза / Классическая проза ХX века / Советская классическая проза / Эссе
Книга отражений. Вторая книга отражений
Книга отражений. Вторая книга отражений

Метод Иннокентия Анненского, к которому он прибег при написании эссе, вошедших в две «Книги отражений» (1906, 1909), называли интуитивным, автора обвиняли в претенциозности, язык его объявляли «ненужно-туманным», подбор тем – случайным. В поэте первого ряда Серебряного века, выдающемся знатоке античной и западноевропейской поэзии, хотели – коль скоро он принялся рассуждать о русской литературе – видеть критика и судили его как критика. А он сам себя называл не «критиком», а «читателем», и взгляд его на Гоголя, Достоевского, Тургенева, Чехова, Бальмонта и прочих великих был взглядом в высшей степени субъективного читателя. Ибо поэт-импрессионист Анненский мыслил в своих эссе образами и ассоциациями, не давал оценок – но создавал впечатление, которое само по себе важнее любой оценки. Николай Гумилев писал об Иннокентии Анненском: «У него не чувство рождает мысль, как это вообще бывает у поэтов, а сама мысль крепнет настолько, что становится чувством, живым до боли даже». К эссе из «Книг отражений» эти слова применимы в полной мере.

Иннокентий Федорович Анненский

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Крестный отец
Крестный отец

«Крестный отец» давно стал культовой книгой. Пьюзо увлекательно и достоверно описал жизнь одного из могущественных преступных синдикатов Америки – мафиозного клана дона Корлеоне, дав читателю редкую возможность без риска для жизни заглянуть в святая святых мафии.Клан Корлеоне – могущественнейший во всей Америке. Для общества они торговцы маслом, а на деле сфера их влияния куда больше. Единственное, чем не хочет марать руки дон Корлеоне, – наркотики. Его отказ сильно задевает остальные семьи. Такое стареющему дону простить не могут. Начинается длительная война между кланами. Еще живо понятие родовой мести, поэтому остановить бойню можно лишь пойдя на рискованный шаг. До перемирия доживут не многие, но даже это не сможет гарантировать им возмездие от старых грехов…Роман Пьюзо лег в основу знаменитого фильма, снятого Фрэнсисом Фордом Копполой. Эта картина получила девятнадцать различных наград и по праву считается одной из лучших в мировом кинематографе.«Благодаря блестящей экранизации Фрэнсиса Копполы, эта история получила культовый статус и миллионы поклонников, которые продолжают перечитывать этот роман».Library Journal«Вы не сможете оторваться от этой книги».New York Magazine

Марио Пьюзо

Классическая проза ХX века