Книга Перемен. Судьбы петербургской топонимики в городском фольклоре.

1828. Малая Конная улица переименована в Дункин переулок. В XIX веке на городских планах это название приводится и как Дунькин переулок. По одной из легенд, переулок назван по имени шотландца Дункана, владевшего в этом районе значительным земельным участком. Топоним же «Дунькин» имеет лексические следы явно фольклорного происхождения. Впрочем, в городе бытует и другая легенда. В ней рассказывается о питейном заведении, принадлежавшем хозяину извозного промысла некому Дунькину. Если это так, то обе легендарные версии этимологии названия улицы имеют равные права на существование.

Есть и третья легенда о происхождении названия переулка. Согласно ей, переулок назван по имени атаманши Дуньки, которая в былые времена держала артель проституток, или «Речных девушек», как их любили называть морячки, сходившие на берег с единственной целью отдохнуть в объятиях этих невзыскательных нимф. Дети, зачатые во время таких встреч, так и назывались: «Дунькины дети». Их растили и воспитывали артелью, а затем, по прошествии лет, им передавали наследственный грешный опыт родителей.

1918. После революции новые власти решили придать городской топонимике ярко выраженный классовый характер. Княжеский переулок был переименован в Рабочий, Графский – в Пролетарский, Дворянская улица стала улицей Деревенской Бедноты, а расположенный недалеко от нее Дункин переулок в октябре 1918 года получил название Крестьянский.

Кронверкский проспект

1798. Современный Кронверкский проспект сформировался в середине XVIII века из двух проездов, из которых только один имел официальное название – Конный. Другой, дугой огибавший Петропавловскую крепость, формального названия не имел, а в просторечии назывался по-разному: «Дорога на эспланаду», «Гульбище для конных и пеших», «Дорога около Кронверка». Это была совершенно неблагоустроенная дорога, без какого-либо мощения, невские ветра гоняли над ней тучи пыли. Петербуржцы называли это место «Петербургской Сахарой». Только в 1798 году дорога получает официальное наименование: Вновь проложенная вдоль Кронверка улица.

1836. Улица приобретает статус проспекта и новое название – Кронверкский, по земляному укреплению, сооруженному в самом начале XVIII века для прикрытия Петропавловской крепости с севера. Улица проходила как раз между водным протоком – Кронверкским проливом, устроенным в тех же оборонительных целях, и земляным валом – Кронверком.

1932. В дни празднования 40-летия творческой деятельности пролетарского писателя Алексея Максимовича Горького, или «Великого Максима», как его называли современники, улицу переименовали в проспект Максима Горького. С 1914 по 1921 год он жил в доме № 23 по Кронверкскому проспекту.

Однозначный ярлык пролетарского писателя и личного друга вождя революции В. И. Ленина, присвоенный Горькому советской властью, заслонил в общественном сознании образ сложного и противоречивого человека, каким был на самом деле выдающийся русский писатель, критик и публицист, общественный и революционный деятель Алексей Максимович Пешков, взявший себе литературный псевдоним Максим Горький.

Он действительно всем своим творчеством, потенциал которого был, казалось, неисчерпаем, а возможности использования его в пропагандистских и агитационных целях безграничны, активно способствовал созданию революционной ситуации в России. Чего стоит один образ Пелагеи Ниловны в романе «Мать». Этот образ в советское время так нещадно эксплуатировался, что это не могло не сказаться на творческой репутации писателя. Достаточно вспомнить только одну эпиграмму:

Перечисляя вслух творения его,
Мы вспоминаем «Мать» – и больше ничего.

Между тем, подготовке революции он отдавал не только свой недюжинный талант писателя. Он лично участвовал в практических акциях большевиков, ходил на демонстрации, направленные против самодержавия, организовывал сборы подписей под воззваниями, принимал непосредственное участие в работе подпольных типографий. За это царские власти его не раз арестовывали, ссылали, а однажды он был даже заключен в Петропавловскую крепость.

Впрочем, очень скоро отношение к Горькому резко изменилось. Никакие революционные заслуги писателя не помешали части петроградской литературной элиты считать Горького человеком, прочно связанным с большевиками и потому глубоко чуждым русской интеллигенции. Даже известные легенды о личном ходатайстве Горького перед Лениным о помиловании великих князей и спасении приговоренного к расстрелу Николая Гумилева считались придуманными самим Горьким. Не случайно в этих легендах присутствует один и тот же сюжет: Горький заручился согласием Ленина на помилование, но московские чекисты узнали об этом и постарались, чтобы к возвращению писателя в Петроград приговор был уже приведен к исполнению.