Книга первая. Читатель

Приняв в звенящую от пустоты голову эту нелепую мысль, девушка икнула и отключила себе кору головного мозга, решив отсидеться в астрале и бросив собственное тело на стуле, намертво в него вцепившимся побелевшими пальцами. Учительница, как капельку более опытная, лишь мелко трясла головой, заранее согласная совершенно на всё, лишь бы не в Аргентину (на самом деле, Каматари Ариса думала о том, что этот зловещий парень их всё-таки сначала изнасилует, хотя бы ради приличия, а уже потом задушит с помощью полиэтиленового пакета, а так, как это было менее пугающим, чем Аргентина, японку просто трясло).

«Король грубиянов» сделал шаг вперед и протянул руку, пугая бедную учительницу еще сильнее, но, по сути, лишь за подписанным бланком заявления Котегавы, который, к большому несчастью обеих девушек, лежал на нескольких чистых бланках, вытащенных запасливой куратором заранее.

— Я бы хотел написать заявление, — эти слова прошли мимо ушей у обеих девушек, но зловещего маньяка-убийцу с родственниками-каннибалами в Аргентине непонимание в их глазах не остановило.

Присев за парту, он принялся писать.

В тишине.

///

Как и ожидалось, в клубе литературы любят тишину. За всё время, пока принимали моё заявление, никто не сказал ни слова. Позже, после уроков, я вновь встретил в коридоре свою одноклассницу, эту самую тихую Котегаву. Она шла к выходу, волоча за собой портфель, зачем-то плакала, а позади неё на полу сидела вторая, та самая Окада Кэори, что приставала ко мне в парке. Окада прижимала обе руки к животу и выглядела так, как будто бы её туда неслабо ударили.

Да уж, а мне говорили, что это самая спокойная школа Токио. Да и сама Котегава ввела меня в заблуждение. Думал, что она просто любит тишину и книги, а оказывается — плакать и драться. Воистину, я еще крайне мало понимаю в людях.

По дороге домой, меня обогнал черный автомобиль представительского класса. Остановившись, он выпустил из себя троих крепких японцев в черных костюмах и солнцезащитных очках. Они с недвусмысленным видом встали у меня на пути, сложив руки перед собой. Я остановился, по привычке просчитывая перспективы конфронтации. Выходило не в мою пользу. Без демонстрации пары козырей я таких противников не нейтрализую. Убить могу легко, тем более что никто на подобный исход не рассчитывает, но это крайняя мера, совершенно не подходящая для ситуации.

Достав телефон, снабженный крайне паршивым, но всё-таки фотоаппаратом, я тут же «щелкнул» номер остановившей меня машины, отправляя фотографию на электронную почту. Это определенно не понравилось людям в костюмах, но они ничем не выдали своего неудовольствие. Вместо этого один из них сделал мне жест, указывая за спину. Обернувшись, я увидел еще одну черную машину, подъезжающую к нам.

Когда она остановилась, один из преграждавших мне путь прошёл к ней, открыв заднюю дверь, и сделав мне приглашающий жест.

Что же, примем приглашение… тем более, я знаю, кто это.

— Вы слишком рано, Кавасима-сан, — произнес я, усаживаясь на дорогую натуральную кожу комфортного кресла, — Сегодня лишь второй мой день в первом классе…

— Обстоятельства изменились, Кирью-кун, — полноватый и небритый японец в мятом деловом костюме стоимостью больше миллиона йен демонстрировал выдающиеся черные мешки под глазами, — Ты необходим нам сейчас.

— Это идёт вразрез с нашими соглашениями, Кавасима-сан.

— Я подозреваю, что когда ты со мной их заключал, Кирью-кун, то уже спрогнозировал то, что произошло вчера, — произнес мой собеседник медленно, но очень тяжело.

— Вы об обвале индексов на биржах? — равнодушно уронил я, — Нет, не знал. Также я не знал, что одиннадцать процентов акций будет скуплено представителями «Сомо-групп». Если вы не заметили, то я простой школьник, Кавасима-сан.

— … читающий биржевые сводки.

— Следящий за своими инвестициями. Не более.

— Хватит, Кирью-кун, — тяжело выдохнул мой грузный собеседник, — Ты знаешь, почему я здесь. Ответа «нет» я не приму.

— Примете, Кавасима-сан, — холодно посмотрел я на него, — Принудить меня к работе, допустив до внутренней документации «Тсубаса Петролеум», будет значить лишь ваш крах, моментальный. Я уже говорил вам, что не имею в планах работать на какую-либо организацию, но вы предпочли пропустить этот момент мимо ушей. Результатом стала наша сделка. Вы нарушили её условия, а теперь ссылаетесь на то, что я, якобы, был не честен при её заключении.

— Ты знал, что линейка «Хагири» не пойдет! — сжал кулаки Кавасима Сайго-сан, один из руководителей «Тсубасы», — Знал!

— Отнюдь. Надумываете. Я знал, что не пойдет ни одна линейка ваших товаров, что вы разработали после звездных «Хито-чан». Пустить всю сверхприбыль на попытку запуска местного производства было максимально опрометчиво. Я вам об этом говорил, но вы отмахивались от моих слов.

— Патриотизм для тебя пустое слово, мальчишка⁈ — Кавасима побагровел. Во многом это была его инициатива. Провальная.