Книга первая. На полпути с обрыва

— А вот и свидетель обвинения! — торжественно воскликнул Милодар и вытащил из тонкой щели между камнями небольшую любительскую цветную мобильную фотографию Вероники. Такие делают на ярмарках и на карнавалах. Фотография улыбалась, шептала одними губами: «Я люблю тебя!», делала серьезное лицо, томно закатывала глаза, затем все начиналось сначала. Для влюбленного такие фотографии не казались произведением дурного вкуса. Милодар уже проверял этот эффект на себе. Как-то у него начался роман с русалкой-амазонкой, руководительницей делегации этого народа, который населяет океан на Эврипиде. Русалки-амазонки носятся там по океану, оседлав дельфинов или даже акул. Руководство ИнтерГпола было категорически против романа Милодара с русалкой-амазонкой, к тому же ее родственники объявили, что забросят десант террористок в наши водоемы, если Милодар посмеет дотронуться своими отвратительными сухими пальцами до их влажной красавицы. Так что у Милодара от этого неудачного романа остался лишь фотопортрет русалки. Она улыбалась, шептала ему на трех языках «Я люблью тьебя», закрывала глаза, загадочно улыбалась, и единственная слеза скатывалась у нее по зеленоватой прекрасной щеке…

— Где он может скрываться? — спросил Милодар директоршу.

— Может быть, он в библиотеке? — ответила вопросом директриса. Наивность ее могла сравниться лишь с ее скромностью.

— Хорошо, — вздохнул Милодар. — Тогда вы поищите его в библиотеке, а я кое с кем поговорю.

— С кем? — строго спросила директриса.

— Вот об этом я вам пока не скажу, потому что вы немедленно захотите присутствовать при беседе, а мне хотелось бы сохранить ее в тайне…

— Ни в коем случае! Никаких интимных встреч! — воскликнула госпожа Аалтонен.

Но тут терпение комиссара лопнуло.

— Госпожа Аалтонен, — сказал он сухо и спрятал в карман своего голографического костюма фотографию Вероники. — Вы совершенно забыли, что директорствуете не в обыкновенной школе и даже не в обыкновенном детском доме, а в тюрьме повышенной опасности для малолетних преступников.

— О, нет! Так не смеете говорить! — закричала директриса и замахала толстыми руками, словно индейка крыльями. — Это дети, несчастные крошки…

— Не надо дискуссий, — ответил кратко Милодар. — Идите в библиотеку и проверьте, надежна ли охрана острова. А я объявлю положение особой опасности.

И Милодар быстрыми шагами покинул комнату физкультурника и поспешил прочь по коридору к комнатам девочек, оставив директрису в растерянности посреди коридора.

* * *

В комнате девочек была лишь одна Ко.

— А где Вероника? — спросил Милодар от двери.

— Она гуляет, — ответила Ко.

— Ты мне покажешь, где она гуляет? — спросил Милодар.

— Наверное, на причале, — ответила Ко. — Она тоскует.

— Ты меня проводишь к ней? — спросил Милодар.

— Вы отлично знаете туда дорогу, — сказала девушка.

Милодар любовался девушкой со странным именем Ко. Он любил высоких женщин, а Ко в свои семнадцать лет уже вытянулась на шесть футов и обещала подрасти еще. У нее были тяжелые гладкие светло-русые волосы, синие, как у Вероники, глаза, пухлые светло-розовые, не знавшие помады губы и крепкий круглый подбородок.

— И тем не менее я прошу, чтобы вы меня проводили. Я объясню вам почему, — заявил Милодар. — С одной стороны, мне не хочется оставлять вас одну, потому что вы уже много знаете, а с другой стороны — я продолжаю беспокоиться за судьбу Вероники, и мне хотелось бы, чтобы в эти тяжелые для нее минуты рядом с ней находилась ее лучшая подруга.

— Спасибо за доверие, — улыбнулась Ко, и Милодару показалось, что она услышала в его монологе больше, чем он хотел ей сообщить, и куда больше, чем он на то рассчитывал.

Кора накинула на себя серую куртку и легко вскочила с постели, лежа на которой она только что читала.

Милодар острым взглядом окинул комнату, словно надеялся отыскать еще одну фотографию, но ничего, конечно, не увидел, потому что если даже в комнате и были фотографии или любовные письма, их уже надежно спрятали.

Комиссар с Корой спустились вниз и пошли по тропинке к озеру.

— Что ж, давайте, спрашивайте, — попросила Ко.

— Почему я должен вас спрашивать?

— Потому что иначе зачем вам тащить меня к озеру? — сказала Ко. — Вам хочется, чтобы я говорила с вами откровенно и никто нас не слушал.

«Черт побери, — подумал Милодар. — Если бы у меня все агенты были такими сообразительными, организованная преступность в Галактике была бы изжита».

— Тогда напомните мне, почему у вас такое странное имя.

— Вы это знаете.

— Я забыл! Я не могу помнить всякие пустяки! — рассердился Милодар. — Не делайте из меня гения — я просто талантливый руководитель полиции.

— Простите. Я вам напомню, господин комиссар. Когда меня нашли у дверей геологической станции, на моем платочке и пеленках были вышиты две буквы — «К» и «О». Вот меня и стали звать Ко, ожидая того момента, когда мое настоящее имя будет обнаружено.

— На каком языке? — спросил Милодар.

— Что?

— Буквы были на каком языке?

— Неизвестно, — ответила Кора, совсем не удивившись такому вопросу. — Алфавит был либо латинским, либо кириллицей. Иначе кто-нибудь бы удивился.