Книга песчинок. Фантастическая проза Латинской Америки

Но когда каждый из них побывал на борту чужого судна, они стали испытывать приязнь друг ко другу. Как человек из страны Чжэцзян, так и ветхий годами Амаливак и вновь прибывший Ной были большими любителями выпить. От действия вина, которое привез последний, чичи старика и рисовой водки, которою запасся первый, все они постепенно смягчились духом. Принялись друг друга расспрашивать, вначале несмело, о народе, к которому принадлежал каждый, о женщинах этого народа, о том, как добывается еда. Теперь дождь шел только временами, и то словно бы для того лишь, чтобы небо еще немного прояснилось. Ной, тот, что приплыл в огромном ковчеге, предложил сделать что-нибудь, дабы узнать, все ли растения исчезли с лица земли. Он послал голубя, тот полетел над водами, тихими, хоть и несказанно мутными. После долгого ожидания голубь возвратился, в клюве у него был свежий масличный лист. Тогда ветхий годами Амаливак бросил в воду мышь. После долгого ожидания мышь возвратилась, держа в передних лапах маисовый початок. Человек из страны Чжэцзян тогда отправил в путь попугая, и тот возвратился, и под крылом у него был рисовый колос. Жизнь входила в свою колею. Теперь оставалось лишь получить какое-то повеление от тех, кто неотрывно следит за каждым шагом людей из капищ своих и пещер. Уровень вод все понижался.

4

Дни шли за днями, и молчали Великие Голоса: глас Того, Кто Сотворил Все Сущее; глас Иеговы, с которым Ной, судя по всему, вел в свое время долгие беседы и получил от него указания гораздо точнее тех, которые были даны Амаливаку; глас Того, Кто Создал Мир и пребывает в надмирном пространстве, невесомый и парящий, словно пузырек воздуха,— ему внимал человек из страны Чжэцзян.

Суда стояли борт о борт, а капитаны были растеряны и не знали, что делать. Воды опускались; горы становились все выше; на горизонте, на фоне небес, очистившихся от туч, снова вырисовывались кряжи. И как-то после полудня, когда капитаны пили, чтобы отвлечься от своих дум и тревог, им возвестили о прибытии четвертого судна. Было оно почти белое, поразительно изящных обводов, с отшлифованными бортами и парусами невиданных в этих краях очертаний. Судно подошло поближе, на палубе появился капитан, закутанный в черный шерстяной плащ. «Я Девкалион [136],— были его слова.— Оттуда, где вздымается гора, что зовется Олимпом. Бог Неба и Света повелел мне вновь заселить мир, когда кончится этот ужасный потоп».— «А где вы разместили животных на таком тесном суденышке? — спросил Амаливак. «Про животных мне ничего не было сказано,— отвечал вновь прибывший.— Когда все это кончится, мы соберем камушки — они ведь кости земли,— и жена моя Пирра будет бросать их через плечо».— «Моя жена должна сделать то же самое с семенами пальмы»,— сказал Амаливак. Тут из тумана, поднявшегося над берегами, которые придвигались все ближе, возникла, словно стремясь в атаку, громада судна, почти точь-в-точь такого же, как у Ноя. Умелым маневром члены экипажа накренили судно, переведя его в дрейф. «Я — Утнапиштим [137] — сказал новый Капитан, перескочив на парусник Девкалиона,— от Властителя Вод я узнал, что случится. Тогда соорудил я ковчег и взял на борт, кроме членов моего семейства, образцы всех животных, какие есть на свете. По-моему, худшее уже позади. Вначале я выпустил на волю голубя, но он вернулся, не принеся ничего, что для меня было бы признаком жизни. То же самое произошло и с ласточкой. Но ворон не возвратился; стало быть, нашел еду. Я уверен, что в моих краях, в стране, что зовется Междуречье, остались люди. Уровень воды непрерывно понижается. Пора нам разъезжаться по родным землям. На полях осело много наносной земли, которую воды пригнали из разных краев, и урожаи будут хороши». И сказал человек из страны Чжэцзян: «Скоро откроем мы люки, и животные вернутся на пастбища свои, покрытые жидкой грязью, и возобновится война меж ними, и вновь начнут они пожирать друг друга. Не удостоился я чести спасти род драконов и печалюсь об этом, ибо теперь род сей угаснет. Я отыскал одного лишь дракона, и то самца, без самки, отыскал в северном краю, где пасутся слоны с изогнутыми бивнями, где огромные ящеры откладывают яйца, похожие на туго набитые кунжутные мешки».— «Самое главное — выяснить, сделались ли люди лучше после этой передряги,— молвил Ной.— Немало их, должно быть, спаслось на вершинах гор».