Книга пятая Команда кошмара

Разумеется, попытался подняться шум, но я его купировал своим удостоверением, а затем позвонил начальству. Героическая блондинка была отнюдь не в восторге, услышав такие новости, но затем, взяв паузу минут в пятнадцать и после перезвонив, сообщила, что как вариант — это вполне себе вариант, потому что пехотный генерал Умаров, дед наших двух мини-баб, вполне себе величина известная. А раз уж они вляпались, а я прохлопал ушами (ты же прохлопал, Витя?), то записываем феек по полной. Возле Питера они у нас за всю херню и распишутся, дальше уж смотри по ситуации, Виктор, твою мать, Анатольевич.

Надо сказать, подобному исходу теперь рады были исключительно все, даже Паша, которому, видимо, уже задышали пупок. Ну как все? Если иметь в виду наших знаменитостей, то они изрядно охренели, узнав, кто рядом с ними болтался, но ледок две микроузбечки тут же покрошили коваными сапогами, начав трещать с Треской так, что я банально сбежал в другую часть самолета, чтобы этого не слышать. Там и заснул к чертовой бабушке с чистой совестью.

Всё хорошо, что хорошо кончается. Или начинается, как у нас.

Глава 5 Дурдом «Ромашка»

Что думает нормальный человек при слове «Питер»? Давайте я вам расскажу, что он думает. Там всё просто. Большой красивый город, постоянно накрапывает мелкий дождик, по улицам ходят томные умные барышни с лицами, обремененным духовностью и интеллектом, они томно читают Моцарта, и, временами, забываясь, значит, в порыве духовности, танцуют Малевича в маленьких уютных парках, разбросанных по этому огромному прекрасному городу, полному кофеен, умных людей и памятников культуры. Город, куда стыдно приехать без красного диплома. Ой, извините. Невыносимо стыдно приехать без красного диплома.

Хер там плавал и нырял, уважаемая публика.

Нет, тут еще, наверное, не всё так плохо, как в Питере моей прошлой жизни, но если не брать в расчет бесконечную шаверму, ласковое прозвище «Расчленинград», многонациональных трудовых мигрантов, зашкаливающее количество низкокачественной еды и цены, которые обезумели еще в начале своего прыжка, то остается то, что объединяет эти такие разные Питеры — максимально всратая погода. Ветрище, меняющий направление два раза в минуту, солнце, превращающее местную влажность в паровую баню везде, где нет ветрища, и тридцать четыре разновидности насморка. Чума, рахит, малярийные чайки, чумные голуби, вкрадчивые алкоголики и тесные тротуары в центре — бонусом!

Ну нет, скажете вы, Вить, ты что? Вы же не в Питере, туда неосапиантам нельзя, там ограничители. Таки да, отвечу я вам, мы не в нем, а километрах в сорока от ближайшего ограничителя, в поселке Никольское. Городского типа которое. Тут расположены разные речки говнюшки со складками местности, поросшими травкой. Ну так вот — как раз эти складки местности и оккупирует питерский бомонд, когда мимо Северной Пальмиры проезжает с концертом какой-нибудь неосапиант-знаменитость. Кстати, по этому поводу тут и выстроили на отшибе девятиэтажную гостинку… точнее, приспособили под гостиницу, так как вместо номеров были вполне комфортные квартиры.

И, как вы можете догадаться — погода в сорока километрах от Питера не менее всратая, чем в нем самом! Как там говорили народные творцы искусства в моем мире? В Питере хорошо пить? Ну так вот, в Никольском хорошо спиться! Ничто мешать не будет!

Проще говоря, спустя два часа после прибытия, мы ощутили неимоверную экзистенциальную тоску этого места, куда даже чайки не залетают. Ну а что? Горстка девятиэтажек, один хозмаг, речка-вонючка, автобусная остановка. Гуляй, рванина!

Взвыли все. Наше творческое подразделение от желания творить, Слону, как оказалось, очень захотелось удочку, ну а поводом для воя стало вышедшее из самолета три безумных баб — Треска и сестры Умаровы прониклись друг другом по самое не балуйся, попутно пару раз чуть не подравшись, так как панкушке стало очень любопытно проверить пашины половые возможности, да еще как бы в полете. Тем не менее, вышли они уже лучшими подругами, обещая мне кучу головной боли.

Сержанта, привезшего мне бумаги для близняшек, я тут же загрузил нашими потребностями, ни грамма не интересуясь, что и кто ему приказывал ранее. Он так и уехал взмыленный, бросающий за спину опасливые взгляды, но вроде обещал вернуться. Прибывший через два часа порученец, которому надо было снять со всех нас мерки ради костюмов, очень удивился тому, что кроме них, в принципе, ничего больше не надо.