Книга пятая. Коварный уклонист

Это был козырь Михаила Басха, его запасной план, козырный туз и джокер. Он старательно замалчивал невесть когда полученные данные о планах знати, рассчитывая использовать их как рычаг, если что-то пойдет не так, либо потребуется поднять весь город на уши за пару дней. В том идеальном плане, что был у него ранее, вся эта история с убивающими ошейниками и ключ-камнями должна была остаться под ковром. Пригодилось бы для наведения порядка в случае успешного переворота. Однако, по нему ударили первыми. Теперь же времени на раскачку не было.

Мстительный и деятельный Басх собирался из взбаламученной мутной водицы, в которой принято ловить рыбку, организовать дерьмошторм, а затем, оседлав эту волшебную стихию, состоящую из недовольных произволом знати людей, ворваться девятым валом во дворец, неся землю рабочим, заводы крестьянам и сады рыболовам.

Чем-то это напомнило меня, висящего снаружи «Золотой змеи». В тот момент, когда хитрый план показал свою очевидную глупость, а самое простое решение оказалось наиболее эффективным.

— Ну как я? — довольный Крюгер вломился в гостиничный зал, где я был занят сигаретой, стаканом крепчайшего чая и угнетением одной полугоблинши тяжелым обвиняющим взглядом.

— Зацени, — не стал отвечать я на бесполезный вопрос, перекинув партнеру комок тряпья.

Разноглазый (или одноглазый?) недоуменно развернул брошенную ему ткань. Это были заляпанные грязью и маслом заношенные майка и шорты. Вытертые почти до прозрачности. С прорехами.

— Что это…

— Именно вот в этом, стоя на солнышке раком перед новым движком твоего трофейного просранного дирижабля, Стелла и привлекла внимание сопляка, которого угробила, — гадостно улыбаясь, заложил я скрючившуюся в кресле зеленокожую особу.

— Ты шутишь? — революционер посмотрел на меня… сквозь ткань, долженствующую закрывать чью-то задницу, — Да я такого даже в борделе не видел!

— Ладно, вот тебе вопрос, товарищ Крюгер. Что, на твой взгляд, говорят такие тряпки, надетые на голое тело, а?

— «Выдерите меня! Срочно! Вдвоем, втроем, вчетвером! Я уже готова к чему угодно!», — не задумываясь, выпалил Михаил, продолжая ошалело разглядывать обрывки ветхой ткани и оценивающе посматривать на закрывшую ладонями лицо девицу.

— Вооот! — удовлетворенно поднял я палец, а затем начал им разминать уставшие от очков глаза, — А эта дурында утверждала, что это «ничего такого», ей в них «удобно».

Басх красочно и очень ёмко выразился, окончательно вгоняя Стеллу в краску, а затем, присев перед креслом с девушкой, обстоятельно объяснил последней, что она полная дура, а не жертва похотливого беспредельщика. На ответное блеяние, что она ничего такого не хотела, он красочно расписал, что «не хотевшая ничего» девушка почти идеально сработала под обычный заказ с медовой ловушкой. И что любой адекватный мужчина, видя добровольно обнаженную перед ним жопу, вполне может и хочет принять демонстрируемое приглашение к срочному траху. Без лишних слов. Поэтому госпожа Заграхорн может засунуть себе куда подальше мысли о двух коварных сопляках, решивших её, почти невинную, злостно отыметь, и может начать думать о себе как о поехавшей крышей убийце-извращенке, взорвавшей заклинанием двух невинных детей.

Видя, как я удовлетворенно киваю каждому слову начавшему распаляться Басха, Стелла попробовала закатить истерику, но была награждена подзатыльником и игнором. Пришло время тренировок — нам с Басхом нужно было научиться незаметно обмениваться сигналами. Не использовать мою способность видеть страх и злость в своих делах революционер считал полным идиотизмом.

До Эсхата мы добирались долго, почти неделю. Сойдя с поезда на одной из станций, мы затеяли долгий пеший переход, что было совсем нелегко для раненой Стеллы и Михаила, которому я слишком уж солидно пожевал ногу. Паршивое приключение, но выручило хоть то, что на руках у нашей полугоблинши осталась солидная сумма денег, которую та не успела выплатить за ремонт и обновки просранному цеппелину. Их вполне хватило на несколько ночевок, на дилижанс до города и на разорение магазина с актерскими принадлежностями. Теперь я щеголял седыми русыми волосами и такой же бородищей, опускавшейся чуть ли не до пупка, а из коварной убийцы юных герцожат мы тогда мстительно сочинили самую серую мышь из возможных. Про декольте, голые части тела и жизнь без огромной искусственной бородавки, мерзко притаившейся у левого крыла носа, Стелле можно было забыть очень надолго.

Пока набранные Крюгером люди спешно вывозили себя и имущество из Крейвенхольма, тот, не теряя времени, уже начал работать здесь. Старый, вредный и злоязычный Эскиольд, отправленный в замшелые дали Эсхата, с каждым часом набирал новых рекрутов для революции. Времени на отдых не было совершенно.

Интерлюдия