Книга пятая. Завистливое смирение (СИ)

- Внимание! Система в процессе перезагрузки! Время окончания процесса рассчитывается!

Откуда-то сбоку незаметно вынырнул Кинтаро, тут же пристроившийся к нашей маленькой процессии. Он был испуганно круглоглаз, слегка потрепан, в засосах везде, где только можно, и с золотой короной на голове. Вместо зубцов на короне были голые лысые золотые женщины. Следом за ним тощей несчастной мышью из теней выбралась наша кошкодевочка. Видок у нее был еще хлеще, как у жертвы многократных церебральных изнасилований. Бедняжка дрожала, потела, дёргала ушами и хвостом, постоянно облизываясь и держа Саяку за подол.

С каждым шагом на нас наваливалась жара, от чего я довольно быстро взвыл, начав стаскивать с себя железки. Инвентарь не работал, пришлось раздавать части доспеха подавленными членам команды.

— Мы… куда… идём? — слабо проквакал Кинтаро.

— О, точно! — озарило меня, топавшего в лес, под бочок к Самаре и девчонкам. Система накрылась, значит, накрылся лагерь? Домой! В каменные пенаты! Там большая ванна с прохладной водой!

При словах о ванне все хищно заурчали, прибавив шагу. Правда, тут, наконец, отдуплилась Мимика, тихо пропищав:

— Мач, а это ты сделал?! Вот это вот всё?!

— Без комментариев, — гордо ответил я, ускоряя шаг. Затем, подумав, добавил, — Эту всю кашу Саяка заварила, я только пару слов сказал. Вот у неё и спрашивайте!

— Что?! — возмутилась вновь начавшая плыть мудрица, — Невиноватая я!

— Это ты-то невиноватая?! — хором взвыли мы слово в слово.

— Оно как-то всё само, — туманно пояснила Такамацури, плавно оседая на мостовую без сознания.

— Теперь еще её и тащить, — вяло пожаловался я неизвестно кому, но тут же, осененный идеей, зловеще погрозил, — А вот похмелиться я тебе и не дааам!

— Мач страшный! — подпискнула сбоку кошкодевочка.

Глава 12

Мудрые люди говорят, что то, что мертво — умереть не может. Полностью с ними согласен. Есть такое дело. Но это вовсе не значит, что оно, это мёртвое, дохлое и с радостью забытое, не сможет воскреснуть! Отнюдь! Самое плохое зло, что случается в жизни, имеет тенденцию возвращаться в той или иной форме. Например — бывшие жены.

Однако, в этой раз мне не повезло особенно крупно.

— Бо-жееее, бо-жеее, что я буду деееелать… Бо-же, бо-же, как я буду жить?! — надрывно звучащий омерзительный голос, то и дело скатывающийся в режущее уши сопрано насиловал мои уши, тщетно вжимающиеся по очереди в подушку. Не помогла даже грудь Матильды, в которую я попробовал зарыться.

Ну, в основном из-за того, что бедная девушка сама вертелась, как в аду на сковородке, пытаясь заткнуть свои органы слуха всем, чем попало. Хорошо знакомый и многократно проклятый голос ввинчивался нам в голову, как основное орудие труда человека-соседа в 7 часов утра в субботу.

И ладно бы это был просто кошмар.

Долго такой пытки у меня нервы не выдержали, от чего, подскочив с кровати, я в охапку сгрёб все пребывающие у её ножек тапки, а затем со всем этим арсеналом пошёл вниз. Нести возмездие во имя своих испорченных нервов и сна. И за дам!

Мимика уклонялась от снарядов с ловкостью, выдающей немалый опыт в подобном противостоянии, правда, уронив свою злосчастную гитару. На дверь, ведущую на волю, в Поллюзу, девушка не обращала ни малейшего внимания. Может быть, потому что к окну, расположенному возле этой самой двери, прижимались носы благодарных слушателей из соседних домов. На слегка расплющенных о стекло лицах читалось горячее желание наградить исполнительницу аплодисментами… по заднице. Впрочем, народ удовлетворился и хлопаньем в ладоши тогда, когда я хитро отвлекая внимание кошкодевочки бросками легких и безобидных тапок, умудрился подловить её в прыжке метким ударом главного орудия — тяжелой подушки, что так и не спасла мои уши от концерта. Пациент был сбит влёт и пал оземь, сшибив ведро с водой, а затем, стукнувшись худенькой спиной о кухонный шкаф, получил еще медным тазом, удачно спрыгнувшим с верхотуры, по кумполу.

— Прекратить нарушать режим тишины! — страшно зарычал я на мокрую и стукнутую бардессу, — Дисквалифицирую! Выгоню из команды! Не могла выйти за город поорать?!

— Мне нельзя никудаааа!! — взвыла мокрая и ушибленная певица, — Я у Магамами в фаворе! Убьют!

— Тогда сиди и не жужжи, — веско постановил я, отнимая гитару, — И не ной. Перезагрузка когда-нибудь да перезагрузится. Чем меньше людей услышат, как ты воешь без своего пассивного умения — тем лучше!

— Угу, — тут же повесила уши бардесса.