Книга Полетов

На рассвете и в сумерках он летает, днем и по ночам спит на краю небесной ограды и, случается, выныривает из сна о полете, паря в прохладном воздухе над развалинами города. И во все стороны от этой гавани полета расстилаются необозримые пески. Пустыня безгранична. Он взлетает встретить и проводить солнце в экстазе забытья.

В одно утро на рассвете он вьется над расходящейся спиралью крылатых, осой на невидимой нити высоко над песками, и внезапно замеченный внизу предмет рождает непонятный отзвук. Возможно, это камень, отвалившийся обломок какой-нибудь Древней башни, но, сам не зная почему, он должен разобраться. Через мгновение он на песке, становится на колени, тянет за темно-коричневый уголок, и вот уже крутит в руках вовсе не камень, почти погребенный под медленными приливами пустыни, а книгу. Золоченый обрез страниц давно стерся. Открыв первую страницу, он, стоя посреди пустыни, читает стихи и, только дочитав, понимает, что это его стихи, много лет назад посвященные крылатой девушке в далеком городе у моря.

На миг кажется, что он захлебнется от нахлынувших воспоминаний, ему нечем дышать, шлюз пробит, и легкие уже готовы взорваться. Но воспоминания редко губительны.

Он относит книгу назад в башню и в тот же день читает ее от корки до корки, учась познавать себя. Прочитанное удивительно и прекрасно; пожалуй, думает он, прекраснее даже его пребывания в утреннем городе, потому что исполнено печали.

Он вспоминает Сиси, ее взмывающий дугой смех, ее одержимость небом. И тотчас любовь, что привела его сюда, разгорается внутри, как лампа, с которой сдернули полотно, как день, рожденный из ночи. Любовь, давшая ему крылья. И он осознает, что ее любовь ему дороже крыльев, дороже целой жизни в полете. И возвращение это священно.

Глава 10

МОРЕ

Той же ночью он пускается в путь, вылетев, пока другие спят, из башни, унося свою книжку и воспоминания на запад через пустыню.

Лететь получается быстро. К полуночи он у источника, где встретил Айю, но без бадейки не напиться, и он летит дальше. Его мелькающая внизу тень за минуты пересекает пространство, стоившее ему часов нестерпимых мучений, и к утру пустыня позади, он у подножия холмов, выше них - мятый занавес гор. Тут он пьет из ручья и спит в кружевной тени акации, и к середине дня восходящие потоки воздуха поднимают его над сухим кустарником, закручивают выше, вдоль покрытой рубцами шкуры гор, в морозный воздух, где приходится разгонять кровь взмахами крыльев, пока он не поднимется достаточно высоко, чтобы пронестись над перевалом, над пустыми башнями черного замка. Он мельком замечает внутренний двор под сплошным белым ковром вновь выпавшего снега и на крыльях теплого ветра уносится к городу в горах, где весна уже украсила свечами нежно-зеленые кроны каштанов. Его тень скользит вдоль бульвара, и он видит, как официанты и лоточники задирают головы и что-то кричат, но его уже след простыл, он минует черепичные крыши, затопленные паводками поля, и вот он уже над лесом. Листва, что когда-то дробила солнечный свет, ветви и деревья, что складывались в узоры лабиринта, теперь превратились в сплошной зеленый ковер, зеленое море, колышущееся под порывами ветра.

Вторую ночь он спит у водопада, а утром ополаскивается под жесткими струями и встряхивает перья, чтобы просушить их. На следующий день он пролетает жилище Господина Кролика и очередную ночь проводит в лесу. Следующую ночь, четвертую по счету с того как он покинул утренний город, он спит в пустой башне Валко, на простынях, которые расстелил сам, уже и не вспомнить сколько месяцев назад.

Весь следующий день он летит, и уже после того как пала ночь, в темноте пролетает над кострами, которые могли развести разбойники, а может, другие путешественники в начале собственных странствий, и в предрассветные часы оказывается на опушке леса над морем. Там он усаживается, сложив крылья, вдыхая запах моря, поджидая рассвет, поджидая, когда со звоном колоколов с сотен башен взмоют в воздух крылатые, и его любовь среди них.