Книга попугая

Первому пришлось сторожить столяру. Чтобы отогнать сон, взял он топор и вытесал из дерева фигуру женщины, столь прекрасную, что если бы ее увидел Азар[45], он перестал бы изготовлять идолов, и если бы это изображение попало на глаза Мани[46], он перечеркнул бы все то, что рисовал».

Нахшаби, красивой форме жизнь не посвящай,
Долго ль будешь прославлять ты эту красоту?
Ведь красотка, даже если статуя она,
Все ж тебя заставить может полюбить себя.

«Когда настал черед сторожить золотых дел мастеру, увидел он фигуру чрезвычайно красивую, замечательно изящное изображение, но золота и украшений на ней не было. „Столяр показал свое искусство, — молвил он, проявил свое мастерство, теперь надо и мне показать, что я умею“.

Тотчас вытащил он из сумы золото, изготовил подобающие невесте украшения, надел ей на шею ожерелье, вдел в уши серьги и умножил ее красоту в десять раз».

Нахшаби, украшенья красоток прелестных —
Это пытка и мука для наших сердец.
Если золотом образ прекрасный украшен,
Он от муки стенать заставляет ребаб[47]

.

«Третьим пришлось сторожить портному. Встал он и увидел женщину, чрезвычайно прекрасную и изящную, украшенную множеством золотых украшений, но нагую. „Хотя эта женщина и украшена золотом и серебром, — молвил он, — но нет на ней одежды“.

Извлек он свои принадлежности и материалы, тотчас же сшил брачный наряд, одел ее, и красота ее увеличилась во сто раз».

Нахшаби, краса — красавца истая основа,
На плечах одежду всякий в этом мире носит.
Иногда одежда только тело украшает,
Но красавец наш одежде сам красу приносит.

«Четвертым пришлось сторожить отшельнику. А это было как раз время читать ночную молитву. Встал он и увидел изображение изумительно красивое, нашел образ чрезвычайно привлекательный. Когда он закончил свои молитвы, пришло ему в голову: „А ведь было бы очень хорошо, если бы этому изображению дали еще и душу, было бы великолепно, если бы в этот образ вдохнули еще и дух“.

Благодаря благословенью мыслей его разума и чистоты его мудрости в то же мгновение фигура ожила, заговорила, как и все люди, и начала рассказывать повести».

Нахшаби, всегда на бога своего надейся,
Щедр господь, всегда готов он нам явить щедроты.
Если будешь выполнять ты господа веленья,
И господь всегда исполнит все твои желанья.

«Когда рассеялся ночной мрак и настал ясный день, увидели друзья солнце в образе человеческом, нашли человека, подобного полной луне. Все четверо влюбились в красоту и прелесть ее, сошли с ума от изящества локонов и родинки ее. Каждый начал предъявлять свои права на нее.

Столяр сказал: „Эта женщина должна принадлежать мне, так как я ее выточил“. — „Нет, она принадлежит мне, — возразил золотых дел мастер, — потому что я украсил ее своими дарами“. — „Нет, я имею право на нее — я выполнил основную работу и одел ее в женское платье“, — заявил портной. — „Нет, я должен взять ее, — молвил отшельник, — ведь благодаря мне ее одарили душой, по моим молитвам в нее вдохнули жизнь“.

Поистине, удивительно, если у одного любящего четыре возлюбленных, но что у одной красавицы четыре влюбленных — это не диво!.. Тысячи бабочек светоч один убивает!»

Нахшаби, к тебе много стремится людей,
И стремление их не позорно, мой друг.
Ты видал ли когда-нибудь сладкий ручей,
Где толпятся томимые жаждой вокруг?

«Разгорелся их спор, затянулись их пререкания, и сказали они: „Мы все четверо имеем права на эту женщину — надо нам бросить жребий на эту прекрасную подругу. На чье имя он выпадет, тот ее и возьмет. Или же изберем в судьи кого-нибудь постороннего: на кого он укажет, тот ее и получит“.

Все согласились на предложение избрать судью, стали на краю дороги и сказали: „Первый, кто подойдет с этой стороны, будет судьей между нами“.

Подошел какой-то странник. Все четверо рассказали ему про свое дело — рассуди, мол, между нами по справедливости.

Когда же странник увидел красоту и совершенство женщины, он разделил их притязания, начал спорить с ними и сказал: „Это — моя законная жена!.. Вы несколько дней тому назад обманом похитили ее у меня, хитростями и уловками разлучили ее со мной. Я пойду к правителю этого города, чтобы он наказал вас и вернул ее мне как принадлежащую мне по праву“.