Книга попугая

Нахшаби, даяний щедрых ты проси у бога:
В небесах щедрот господних, друг мой, кладовые!
Сам свои дела уладить человек не может,
Всех людей дела решает божья мастерская!

«Через некоторое время прибыл в тот город врач, искусное лечение которого исцеляло воздух от болезненных ветров, надежное врачевание которого дарило земле избавление от водяного недуга. Жена брахмана отправилась к нему и поведала ему историю своей бездетности. Врач дал ей зелье и сказал: „Прими это зелье, смешав его с желчью павлина. Совершенно очевидно, что в самом непродолжительном времени у тебя родится ребенок“.

А в этом городе был только один павлин, и принадлежал он царю. Жена брахмана стала поджидать удобного случая, чтобы хитростью поймать эту птицу, стала изобретать способы, чтобы залучить этого павлина в силки. В конце концов ей удалось это сделать, и она приняла зелье врача вместе с желчью павлина. Тайну же эту она открыла своей названой сестре».

Поистине, нет ноши более тяжкой для людского сердца, чем тайна; нет более трудного дела для людской души, чем охранение секрета. Тяжесть же эта зависит от того, что, если раскрыть из тайны хоть слово, от этого пострадает тело, а если строго хранить ее, от этого будет терзаться душа. И нет более мучительного страдания, чем не иметь возможность скрыть что-нибудь и не быть в силах сообщить об этом кому-нибудь.

Дело трудное — тайна, мой друг Нахшаби!
Приходилось ли это тебе испытать?
Слово — странное дело: и скрыть не суметь,
И нельзя в то же время другим рассказать.

«На другой день, когда золотой павлин-солнце распустил свой хвост, царь повелел кликнуть клич, что пола всякого, кто сможет дать какие-нибудь указания относительно царского павлина, будет наполнена динарами, как павлиний хвост, что дано будет в награду за это десять тысяч динаров.

Когда названая сестра услышала про награду, от жадности и алчности порвался покров ее благородства. В то же мгновение накинула она на голову чадру предательства, натянула на ноги туфли неверности, и пошла ко вратам царского дворца, и изложила все обстоятельства дела.

Царь был человеком справедливым. „Будет несправедливо, — молвил он, — если мы прольем кровь, положившись на слово одной женщины. Несовместимо с правосудием казнить кого-нибудь на основании утверждения одной жены. Ведь сказано: „Не всему тому верь, что слышишь“. О женщина, — сказал он ей, — если ты говоришь правду, возьми отсюда двух человек, начни с той женой разговор о павлине и постарайся хитростью вырвать эту тайну из ее груди. Если свидетели услышат от нее признание, мы расследуем это дело и примем нужные меры“.

Женщина спрятала этих двух человек в сундук, доставила их к жене брахмана и сказала: „Я собираюсь отправиться в путешествие, но сердце мое разрывается от беспокойства об этом сундуке. Прошу тебя, возьми его на хранение и подержи у себя дома, пока я не вернусь назад. Кроме того, расскажи-ка мне историю об умерщвлении павлина, которую ты рассказывала вчера. Я тогда была очень рассеянна, и рассказ твой не закрепился в моем сердце“.

Жена брахмана пожалела, что в первый раз рассказала об этом сестре, а от этой просьбы ее и этого сундука опасения ее еще возросли, и она повела такую речь: „Приснилось мне, что я убила павлина и приняла его желчь, смешанную с зельем врача“. „Это было на самом деле или ты рассказываешь про сон?“ — спросила названая сестра. „Нет, это мне снился такой сон, — ответила та. — Да и как могло быть иначе: ведь я не в силах убить мухи, так как же я смогла бы убить павлина и как могла бы съесть его мясо, когда оно строго запрещено касте брахманов!“

Названая сестра смутилась и призадумалась: что же это, мол, такое случилось, что такое произошло? Затем ее свели к царю, и тот повелел, чтобы ее наказали, более не впускали в город и подвергли каре за ложный донос, так как она хотела навлечь кару на невинную женщину, хотела без причины погубить слабое существо».

Говорят, что донос вреднее меча и смертоносной стрелы!
Всякое дело возмездье влечет за собою,
Долго ли будешь ты злу угождать, Нахшаби?
Всякий, кто зло причинит, это помни ты твердо,
В этом же мире и кару за то понесет.