Книга предсказанных судеб

Но ни о каком покое и безмятежности даже речи быть не могло. Это стало очевидно, еще когда они паковали чемоданы. Все вышло из-за часослова, который Ольга с Денисом, поняв, что ни продать, ни хранить дома его нельзя, решили-таки отвести назад во Францию и передать на хранение в музей графства Помар. Решение это далось непросто, разумеется, были долгие обсуждения, жаркие споры. Кто только в них не участвовал: и Нина, и Поленов, и Торопко, и Петя Штиль, и его начальство. Позже к дискуссии подключились осанистые чиновники из Минкульта, сотрудники посольства, включая самого господина посла, ну и, конечно, вездесущие журналисты. Они-то и раздули невероятную шумиху. Как это обычно сейчас бывает, когда все газеты, все телеканалы и сайты, перекрикивая друг друга, талдычат об одном и том же, самозабвенно перевирая факты, каждый в меру своей фантазии и бесстыдства.

«Мать продает коллекцию книг, чтоб оплатить операцию больному сыну!», «Библиотека Ивана Грозного идет с молотка!», «Ленинка торгует фондами! Уникальные книги проданы за границу! Власти бездействуют!».

Став героями новостных колонок, Ольга с Денисом тотчас ощутили на себе бремя нечаянной славы. Кто-то превозносил их до небес, а кто-то ругал на чем свет стоит. У ворот болшевской дачи шныряли репортеры, под окнами московской квартиры толпились какие-то сумасшедшие пикетчики. И даже пресс-конференция с участием французского атташе по культуре, экспертов из Ленинской библиотеки и самой Ольги не положила конец этому разгулу гласности.

– Да, тяжела ты, шапка Мономаха. – Тетя Нина со скорбным выражением на лице и с перевязанной полотенцем головой открыла Поленову дверь и тотчас решительно вытащила телефонный штепсель из розетки.

– На самом деле это миф, Нина Семеновна. Вкупе с собольей опушкой шапка весит всего семьсот граммов, – уточнил Поленов и добавил: – Могу посоветовать отключить также дверной звонок – там на первом этаже двое с камерами стоят.

– Вот и отключи, чего советовать-то, – не церемонясь, велела ему Нина Семеновна. – Ой, хоть бы они уехали поскорей! Ольга, ты где застряла?

Ольга была в комнате и безуспешно пыталась застегнуть непомерно раздувшийся чемодан.

С Поленовым они не виделись с того самого злосчастного дня, общались только по телефону и только в связи с книгой. Ольга избегала встреч с ним. Ей не хотелось воскрешать в памяти то, что она всеми силами пыталась забыть, не хотелось ничего ему объяснять. Она и от него не ждала объяснений, боялась его откровенности.

«В конце концов, мне сорок четыре года, далеко не девочка, а возраст диктует свои правила. Полно про любовь-то рассуждать, от нее одни неприятности. Хватит. У меня есть сын, работа, дом, вполне достаточно для нормальной жизни…»

Будто услышав ее мысли, Поленов заговорил с ней как ни в чем не бывало. Он был прежним, близким, дорогим, любимым… другом, который просто зашел проведать ее перед отъездом.

C приездом Дениса и Ольги тихий провинциальный Помар будто проснулся от зимней спячки и тоже зашумел. Горожане оценили поступок юного графа Помар де Рабюсси, вернувшего Франции драгоценный часослов. Эксперты, которым представилась возможность его осмотреть, называли его «Помарским чудом», ставили в один ряд «с наиболее значимыми памятниками мировой готики». Власти города готовили торжественную церемонию передачи реликвии. Вновь последовала череда интервью и позирования перед камерами.

– Мадам, придется смириться, эта шумиха нам очень на руку! – объяснял Ольге мэтр Гренадье. Похоже, он знал, о чем говорит.

С его помощью передача часослова в местный музей была обставлена настолько блестяще, что Ольга о таком даже мечтать не смела.

«Если продать книгу нельзя, значит, нельзя, и на этом можно поставить точку», – рассуждала она.

Но старый нотариус сумел-таки найти решение, нисколько не противоречащее воле покойной Аньес. Он предложил Ольге продать, или, как он сам выразился, «передать» права на воспроизведение часослова! Вот ведь изобретательный ум! Как тут не вспомнить мудрых, добрых Джобсона и Фокса из «Пиквикского клуба»!

Так что поднятая в СМИ шумиха только подготовила почву и привлекла к готовящейся сделке заинтересованных лиц. За право публиковать Помарский часослов бились сразу несколько издательских домов.

Когда же месье Гренадье, довольно потирая руки, выправлял последние пункты договора, в Бургундию прибыл представитель известного нью-йоркского модного дома. Детективная история возвращения драгоценной книги подогрела и их интерес – они намеревались выпустить коллекцию одежды и домашнего текстиля по мотивам средневековых иллюстраций. Майки с рыцарями и простыни с трубадурами позволяли Ольге не только разделаться с банковскими кредитами на дом и землю, но и оплатить все налоги на наследство.

Это было уже настоящее чудо! Дом старой графини, этот уютный, любовно декорированный уголок аристократической Франции, удалось сохранить!

– Все останется так, как было при Аньес, в неприкосновенности, – взахлеб рассказывала Ольга Поленову. – Представляешь, я даже мечтать об этом не могла!