И он обошел мужчин, энергично пожимая руку каждому из них, коротко заглядывая в глаза и отрепетировано улыбаясь. К женщине он подошел в последнюю очередь, — за все это время она так и не сменила позы. Нагнувшись, он изящно взял ее узкую руку и по всем правилам поцеловал, потом глянул в ее лицо и отвел глаза:
— Господи, красивая-то какая, — пораженно проговорил он, — как зовут вас, леди?
— Тут не спрашивают, как кого зовут, — в голосе ее едва заметно прозвенела насмешка, — все равно тут никто никого не видел раньше, и если мы не придем ни к какому решению, то имена нам будут вовсе ни к чему. Здесь спрашивают, — кем слывешь? Этого достаточно. Нэн Мерридью, — к вашим услугам.
Он еще раз осторожно посмотрел в ее длинные, насмешливые глаза и тихонько спросил:
— Я вам понравился?
Она опять сдержано улыбнулась и кивнула головой:
— Очень.
Между тем откуда-то снизу послышался приглушенный говор, и через несколько минут на площадку вышла первая группа гостей. Народ тут все собрался пунктуальный, и за оставшиеся до контрольного времени полчаса собрались все, из имевших быть, в отличие от слывшего Тайпаном избрав исключительно древнейший способ передвижения.
— Кажется, — все, — подвел итог давешний пугливый гитарист, обводя собравшихся цепким взором, — и кто же начнет первым?
— А вот хотя бы вы, — пожав плечами, проговорил высоченный молодой мужчина южного типа, с округлым крутым подбородком, — как хозяин…
По-английски он говорил с каким-то странным акцентом.
— Пожалуйста, — легко согласился бородач, — только я, если можно, сидя, а? И, восприняв молчание за знак согласия, он с медвежьей мягкостью уселся по-турецки.