Книга превращений

За окном стоял адский шум. Пьяный юнец решил, что некто спит с его подругой и что именно теперь настало время разобраться с ним раз и навсегда. Вулдон слышал, как парень тянул из ножен меч – то ли с трудом, то ли со страхом. Парень либо психически неустойчив – и тогда его, скорее всего, убьют; либо он слишком хладнокровен, чтобы драться как следует, и значит его все равно убьют. Ни то ни другое состояние не годится для успешной драки.

«Виллджамур уже не самый приятный город для жизни. Да вряд ли и был таким когда…» Его прежняя жизнь промелькнула перед его внутренним взором в одно мгновение: поножовщины в темноте, жестокие схватки на мостах, случаи, когда он, опоздав, находил на месте преступления лужи крови и отрезанные головы… «Точно, и в те дни ничего хорошего не было».

Вулдон закрыл ставни, чтобы сохранить тепло, налил себе дешевого рома «Черное сердце», зажег самокрутку из арума, опустился в потертое кожаное кресло и, как всегда по вечерам, принялся процеживать воспоминания в поисках какой-нибудь зацепки.

Сидя один в темноте своей изолированной квартиры в доме-террасе, он никак не мог сосредоточиться. Воспоминания приходили к нему все сразу, разные фрагменты жизни вперемешку, бессвязные и искаженные. А он любил каждую ночь переживать один определенный миг, глядя на него из своего настоящего и испытывая меланхолию.

«Те дни давно прошли, Вулдон, так что отпусти их и забудь».

Но сколько он ни уговаривал себя, ничего не помогало. Помнило тело, помнили болящие мышцы, сломанные когда-то кости ныли и не давали забыть: драка на ножах, потасовка на крыше, прыжок с моста в попытке кого-то спасти.

Тридцать лет прошло с тех пор, тридцать лет как один день.

Тридцать лет прошло, и за ним снова пришли люди императора. Тайные агенты, действующие в таких глубинах городской жизни, что о них не знают даже ночные гвардейцы. Зато Вулдон знал; он сам работал с ними в прежние дни, с ними или с другими, как они, в какие бы наряды ни обряжал их очередной правитель.

Вулдон не был глуп. Он давно ждал. И выследил их еще два часа тому назад: они расставили людей на каждом углу – фирменный почерк их конторы, – проверили улицы и крыши. Их легко заметить, когда знаешь, куда смотреть. Их целью был его дом на втором уровне Виллджамура, точнее, его квартира на третьем этаже – эта поганая дыра над закрывшейся не так давно таверной; совсем не похоже на его прежнее гламурное жилье.

Пинком выбив дверь, они ворвались в квартиру, где он сидел, развалившись, в кресле, на полу рядом с ним стояла початая бутылка «Черного сердца», а кончик его самокрутки тлел в полумраке.

Они окружили его – их было пятеро; высокие, худощавые, в длинных серых плащах, широкополых шляпах, с шарфами, прикрывающими лицо, они походили на тени, которые просочились в его жилье через полуоткрытую дверь. Стояли, опустив руки в карманы, холодные и отчужденные, точно призраки. Как обычно, держатся на расстоянии от человека, который может хорошо дать в морду, – всегда были такие.

«Ублюдки!»

– Где это вы так задержались? – буркнул Вулдон. Облако арумового дыма окружало его, полулежавшего в кресле. – Что-то вы стали осторожничать. Хорошо хоть не такие неуклюжие, как городская стража.

– В наше время осторожность не помешает, Вулдон, – просипел в ответ один из них. – В Виллджамуре сейчас творится много всякого – и в основном под землей.

– Вот как? Ну, мне-то это теперь без интереса. – И он опять затянулся самокруткой. – А вы с чем пожаловали?

– Не с чем, а зачем, Вулдон. Мы пришли за тобой.

– И какого лешего вам от меня понадобилось? Думаете, сможете принудить меня еще к чему-нибудь? – И он расхохотался, хотя его смех не понравился ему самому.

– Нет, Вулдон, никакого насилия, мы ведь знаем, что оно все равно не поможет, – ты слишком упрям.

Это был уже другой голос – культурный, но твердый, он, наверное, принадлежал вожаку. Вдруг он заметил у говорившего хвост – румель; значит, воняет Инквизицией.

– Это ты правильно сообразил, – сказал он.

– О тебе ходили легенды, Вулдон, – продолжал тот же голос. – Точнее, ты сам Легенда.

– Легенды не живут над засранными тавернами. – И Вулдон сделал ладонями поднятых рук движение от себя, точно говоря им: «Уходите». – Я слишком стар, – повторил он в темноту, в которой незваные гости вырисовывались неясными силуэтами. – Вы знаете меня только по тем историям, которые обо мне рассказывали. Но это было давно. А сейчас мне уже под шестьдесят.

– У нас есть культисты, которые знают, что с этим делать, – произнес румель.

– У нас есть новые технологии, – добавил второй агент.

Вулдон не видел их лиц, да ему это было и не нужно. Они внушали ему только отвращение своими повадками: врываются в чужой дом, портят человеку вечер.

– Дайте мне умереть спокойно. Все равно от меня сейчас никому нет никакого вреда.

– Император Уртика приказывает тебе вернуться.

– Уртика? – переспросил Вулдон. – А что случилось с девчонками из династии Джамуров?