Книга превращений

– Нет. Сегодня вам нужен надежный ночлег. Вам всем надо хорошо поесть и согреться, иначе вы не доберетесь домой.

Туунга, похоже, не удовлетворил такой ответ, да и Верейн, честно говоря, тоже. Они обменялись недоверчивыми взглядами за спиной Дартуна, но Верейн хорошо знала, что перечить ему не стоит.

За труды Дартуна их повели в таверну – внушительных размеров помесь пивной и склада, обращенную фасадом к гавани. В этом просторном заведении сдавались для ночлега несколько комнат, однако в тот вечер других гостей, кроме Дартуна и его компании, не было; впрочем, слово «гости» предполагает хотя бы минимальный уровень радушия и гостеприимства, тогда как судьба их ночлега решилась в коротком напряженном разговоре начальника порта с хозяином.

Поскольку других таверн в городе не было, горластые выпивохи из местных толклись в ней допоздна. Но это не имело значения; они хорошо поели, а Верейн подсела так близко к очагу, в котором жарко горели поленья, что сама чуть не возгорелась. Больше ее ничего не волновало: главное было оттаять, отогреть промороженные кости, снова ощутить себя… человеком.

Хозяин следил за тем, чтобы местные держались от них подальше. А начальник порта предупредил культистов, чтобы они не давали тем поводов для драки. Так что теперь они сидели в кольце из табачного дыма и пивных паров, но Верейн беспокоилась не из-за этого. Дартун сидел в углу, прямо под фонарем, ссутулившись и опустив руки; самое время было расспросить его о планах, пока он вот так бесстрастно обводил глазами просторный зал, но Верейн боялась заводить этот разговор. Время от времени кто-нибудь из местных бросал на Дартуна сердитый взгляд, но тут же поспешно отводил. Двое горожан даже плюнули ему на стол, проходя мимо, но он и глазом не моргнул. Такая пассивность особенно тревожила Верейн.

Между двумя глотками крепкого местного эля Туунг шепнул ей:

– Не знаю, как по-твоему, дочка, а по мне, твой дружок что-то затевает.

– Он мне не дружок больше, – серьезно ответила она. – Просто я хочу домой.

Ей страшно не хватало Виллджамура, его баюкающих приливов и отливов уличной суеты.

Проблемы начались, когда они уже легли спать.

Прямо под их окнами собралась толпа местных. Кто-то заорал куплет, разнузданный и похабный. Под грубый гогот полетели камни – сначала мелкая галька, потом покрупнее; они сначала безобидно клацали о стену и подоконник, но потом все же разбили окно. Холод и громкие голоса ворвались в комнату. Верейн съежилась на полу рядом с остальными, подле холодного очага – все ее спутники молчали, как будто не обращали внимания на ситуацию.

Вдруг в окно влетела петарда и упала под ноги Верейн; та вскочила и пинком отправила ее подальше в угол, где и взорвалась шутиха. Все в комнате съежились от страха. Вдруг Дартун встал.

Ни на кого не глядя, он спокойно вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и пошел вниз по лестнице. Немного погодя снаружи разгорелась ссора.

Верейн, осторожно обходя в темноте осколки разбитого стекла, пошла на цыпочках к окну. Высунувшись, она увидела внизу Дартуна и кипевшую перед ним толпу. На набережной, где на резком ветру терлись друг о друга лодки, собралось человек сто, не меньше.

Вот из толпы вышли несколько человек и приблизились к Дартуну, осыпая его оскорблениями. Он отступил к таверне, так что она больше не могла его видеть, зато в толпе раздался и тут же захлебнулся крик, затем второй.

– Что там происходит? – спросил Туунг, хватая ее за локоть и пытаясь заглянуть за нее.

Она освободилась от его хватки, набросила на себя вощеный плащ и кинулась вниз по лестнице к двери, которая все еще стояла нараспашку, но поздно…

Вокруг Дартуна уже валялось не меньше дюжины искалеченных тел с порубленными руками и ногами. Лужи крови стояли на деревянном полу веранды, блестя в свете факелов. Но люди продолжали упорно приближаться, размахивая мечами и палицами. Кто-то пустил стрелы – одна со звоном отскочила от груди Дартуна, другую он поймал в воздухе. Толпа ахнула.

Верейн громко окликнула его по имени, но он не обращал внимания.

Она бросилась вперед, но тут же поскользнулась в крови и как куль шлепнулась на пол. Подняв голову, она увидела, как рука Дартуна врезалась в живот какого-то человека и тот, выпучив глаза, согнулся вдвое, испуская дух и истекая кровью. Другой замахнулся было топором, но Дартун схватил его за рукоять пониже лезвия, дернул на себя так, что нападающий едва не упал на него, вырвал у него топор и размозжил ему лицо одним исполненным первобытной жестокости движением.

Два, три тела упали, шесть, восемь, десять… Смотреть на это было непереносимо, но Верейн не могла даже двинуться с места от страха. Все равно она ничего не могла поделать, не могла даже понять, что происходит. Почему эти люди продолжают нападать, почему не бегут от него без оглядки?