Книга превращений

Ему очень хотелось вмешаться, но в среде правоохранителей это считалось нарушением этикета. Возникла пауза, во время которой он рассеянно обмахнул свои сапоги от грязи и поправил малиновый плащ.

Меж тем вокруг него стала собираться небольшая толпа, любопытные подходили к воротам, чтобы узнать, что там происходит. Десяток женщин в линялых платках и мужчин в меховых телогрейках и вощеных плащах скоро превратились в сотню: люди чувствовали, что здесь затевается нечто, способное взорвать монотонность повседневной жизни Виллджамура. Горожанам наскучило бродить перед закрытыми воротами: заседание Совета было в разгаре и ворота, ведущие на верхний уровень, были заперты.

Тем временем нахальные подростки зашли уже на третий круг и вдруг начали швырять в стражников камнями, чем вмиг потушили все смешки и улыбки на лицах собравшихся. Но камни либо со звоном отскакивали от решетки, либо шмякались в стену слева и справа от нее.

– А ну брысь отсюда, гаденыши! – рявкнул на них солдат-ветеран. Щетинистый и крепко сбитый, он, похоже, побывал не в одной потасовке. Вот и теперь его меч со звоном скользнул из ножен.

Один юнец выскочил вперед и, широко расставив ноги, поманил стражника к себе, чем вызвал невыразимое веселье своих товарищей.

Кланк-кланк-кланк – защелкал подъемный механизм, ворота поползли наверх, и юнцы, переглянувшись сначала между собой, завертели головами, точно высматривая кого-то на улице.

Фулкром проследил направление их взглядов, но ничего подозрительного не заметил. Значит, ищут отходные пути.

«Так что же тут затевается? И когда оно начнется?»

Стражник схватил дразнившего его юнца за ворот, швырнул на землю и приставил к горлу мальчишки меч. Из-за шума вокруг Фулкром не слышал слов, но продолжал следить за остальными, которые все также вертели головами. Какая-то женщина завопила страже, чтобы они оставили мальчишку в покое.

Вдруг из-за поворота вылетели четыре всадника в черных плащах и, раздвигая крупами своих вороных туман и мелкую морось, понеслись к воротам. Взмахнув мечом, передний всадник снес ветерану голову, и она бесполезно шлепнулась на мостовую рядом с трупом, из шеи которого хлестала кровь, – мальчишка у него в руках от омерзения даже взвизгнул. Остальные юнцы уже смотались.

Еще трое стражей встали на пути у всадников с черными шарфами на лицах, но те смели их, точно мусор, и один за другим нырнули в ворота. Солдатам с той стороны тоже досталось: одного затоптали, другого придавили к стене, так что он завизжал, еще двоих разбросали в разные стороны мощным фиолетовым лучом, который прожег большие дыры в их плоти.

Толпа у ворот билась в истерике.

«Культисты?»

Фулкром выхватил самострел, зарядил его, пришпорил свою белую кобылу и заметался в толпе, стараясь успеть, пока не закрылись ворота.

Наконец он нашел просвет в рядах обступивших его людей, ринулся туда и через секунду уже мчался за черными всадниками следом. По бокам от него скакали двое солдат из городской стражи, зимний ветер сек им лицо.

Копыта гремели, точно молоты по наковальне.

Семь коней несли своих всадников по ущельям улиц, то и дело вырываясь на относительные просторы людных иренов. Покупатели с визгом бросались врассыпную, а продавцы ругались на чем свет стоит, когда их дешевые товары сыпались на затоптанную мостовую. Тем, кому особенно не повезло, ломали руки или ноги, но Фулкром, не обращая внимания на стоны и вопли, несся вперед, впившись глазами в коридор, который проложили в толпе чужие кони, а его сердце колотилось так, словно в этой погоне он сам был не всадником, а лошадью. Те, кого он преследовал, были отличными наездниками, а главное – они явно гнали своих коней не наугад.

«Они знают, куда едут, – подумал Фулкром. – Все это спланировано заранее».

Тем временем в тучах открылась прореха, и в нее хлынули потоки света, янтарем заливая окружающие дома. Погоня карабкалась все выше и выше по узким улочкам верхнего Виллджамура, ирены остались позади, над головами всадников то и дело мелькали многоцветные висячие сады, мелькали и пропадали покрытые лишайниками статуи. Теперь бок о бок с Фулкромом скакали уже не двое солдат, а куда больше, и откуда-то спереди раздавался тревожный набат. Фулкром на ходу выкрикивал направление, надеясь, что солдаты смогут перехватить всадников в черном, но ничего не вышло – молодые неопытные наездники едва не покалечили своих лошадей, заставляя их с налету огибать невероятно острые углы.

Вдруг один из скакавших впереди повернулся в седле – в руке у него было какое-то самодельное устройство, из которого он послал в преследователей две фиолетовые молнии. Фулкром успел увернуться. Солдату слева от него обожгло руку; вторая молния подсекла ноги коню другого, и тот вместе с всадником рухнул на мостовую. Фулкром испугался, но тут же задавил свой страх: кем бы они ни были, их надо остановить, это очевидно.

Погоня вырвалась на простор еще одной площади и продолжалась там: пронзительно вопили богато одетые женщины, а их мужья стояли как вкопанные и очумело хлопали глазами, глядя на эту суету среди мирного солнечного утра.