Книга привидений лорда Галифакса, записанная со слов очевидцев

Они тут же продули балласт, чтобы всплыть на поверхность, командир и весь экипаж ни секунды не сомневались, стоит ли идти на такой риск. Несколько моряков забрались в боевую рубку, а оттуда на палубу со спасательными концами в руках, пока другие готовились оказать помощь товарищу. Но когда лодка поднялась на поверхность, Райна так и не увидели, хотя день стоял ясный и были предприняты дальнейшие поиски. Однако офицер был уверен, что видел именно Райна, и никто не усомнился в его словах. Райн был человеком такой запоминающейся внешности, что не узнать его было невозможно; к тому же в последнее время о нем не говорилось ничего такого, что могло бы возбудить воображение.

Вскоре в воде заметили объект, дрейфовавший как раз по курсу, которым шла лодка. Когда судно поравнялось с ним, оказалось, что это были две мины, на которых субмарина непременно подорвалась бы, если бы Райн не помахал, чтобы предупредить экипаж.

Мертвец, не обретший покоя

Эта история была опубликована в «Блэквудз мэгэзин» за декабрь 1892 года.

За пять лет до событий, описанных в этой истории, Джордж Вудфолл, богатый и уважаемый житель Сиднея, любимый представителями всех сословий за справедливость и добросердечие, внезапно исчез, не оставив ни малейшего следа. Его исчезновение стало настоящей сенсацией, и, поскольку его дела оказались в абсолютном порядке, версия о самоубийстве отпала, и возникли подозрения, что Джордж Вудфолл убит. Разгадка так и не нашлась, и через два года после исчезновения человеку, который заслужил право называться общественным благотворителем, был поставлен памятник.

Меня зовут Пауэр, преподобный Чарльз Пауэр. Я священник приходской церкви Св. Хризостома, в Редферне, в Сиднее; и несмотря на духовное звание, я не могу назвать себя человеком слабым или предающимся тщетным мечтаниям. Мне сорок лет, и я не женат. Моя жизнь протекала обыденно и ровно, не помню, чтобы я становился жертвой расстройства чувств. До сих пор я не верил в потусторонние явления, считая их иллюзиями, плодом умопомешательства, пусть временного и легкого. И должен признаться, что если бы я один был свидетелем описанных ниже событий, то не счел бы возможным доверять своим впечатлениям по причинам, которые изложил выше, и не стал бы предпринимать дальнейших разысканий; а значит, то, что известно нам теперь, могло бы никогда не выйти на свет и мятущаяся душа так и не обрела бы мира и покоя. Но достаточно обо мне.

О моем друге Уильяме Роули я могу сказать, что он человек сходного со мной образа мыслей. Занятия наукой – всемирную известность ему принесла разработанная им система каналов Нового Южного Уэльса – не способствовали бы развитию его фантазий, даже если бы он имел к этому природную склонность, которой на самом деле у него не было. Другими словами, его можно назвать трезвомыслящим, практичным и начисто лишенным воображения человеком.

Есть лишь одна вещь, которая должна остаться за рамками этого повествования: точное место, где происходили описанные ниже события, дабы кто-нибудь чересчур любопытный не потревожил одинокую могилу в горах, где покоятся останки человека, если и согрешившего, то уже понесшего свое наказание.

Нетрудно представить, с каким удивлением и ужасом узнали жители Сиднея о судьбе Джорджа Вудфолла. Когда уважаемый и всеми любимый человек, проживший среди нас двадцать лет, внезапно исчезает, все общество оплакивает его, словно родного отца. И теперь, когда покров спал, и тот, кого мы почитали почти святым, предстал перед нами совсем в ином свете, наше удивление совершенно понятно. И хотя это чувство может перерасти в умах некоторых в презрение, я скажу: не судите его, потому что вы не знаете, какие мучения он претерпел. Не судите, пока сами не претерпите того же, и даже тогда не судите его, ибо вы не знаете ужасной судьбы этого человека. Рассказ же поведет Уильям Роули, чье захватывающее повествование намного превосходит мои убогие попытки отдать должное несчастному.