Книга привидений(СИ)

Некоторое время они осматривали фарфор, стекло и хрусталь.

- А сервизы? - спросила Филиппа.

- Есть. Старое серебро надежно спрятано, поскольку Кесия предпочитала пользоваться простой металлической посудой.

- Что насчет кухонной утвари?

- Ничего не могу сказать. У нас была довольно миловидная кухарка, и моя покойная жена не позволяла мне заходить на кухню.

- Она до сих пор здесь? - резко осведомилась Филиппа.

- Нет, перед тем, как умереть, моя жена ее уволила.

- О, Бенджамин! - воскликнула Филиппа. - Уже темнеет. Я несколько задержалась. Мне пора домой. Интересно, почему это призраки все еще не удосужились нас побеспокоить? Пойду, взгляну, чем они заняты.

Она удалилась.

И через несколько минут вернулась. Она остановилась, глядя на мистера Вулфилда, и смеясь при этом от души, так, что вынуждена была схватиться за бока.

- Что с тобой, Филиппа? - удивился он.

- О, Бенджамин! Счастливое избавление. Мы больше никогда их не увидим. Эта парочка сбежала.

ПОЕЗД В 9.30

В историях о призраках, претендующих на максимальную достоверность, имена и даты должны быть приведены абсолютно точно. Но что касается нижеприведенной истории, я, к сожалению, могу сообщить только год и месяц, поскольку какой именно был день - я забыл, а дневник я не веду. Что же относительно имен, то кроме непосредственно меня и главного персонажа моей истории, попавшего в чрезвычайные обстоятельства, всем второстепенным действующим лицам я дал фиктивные имена, поскольку не считаю себя вправе сделать их достоянием общественности. Добавлю, что верящий в привидения может использовать факты, приведенные в моем рассказе, если считает, что они согласуются с его воззрениями, - естественно, после того как прочитает и осмыслит то поразительное событие, которое случилось со мной и которым я спешу поделиться.

Итак, прекрасным июньским вечером, 1860 года, я заглянул к миссис Лайонс, по дороге на станцию Хессокс Гейт, находящуюся на линии Лондон - Брайтон. Эта станция - первая от Брайтона.

Когда я поднялся, чтобы уходить, я сказал ей, что ожидаю посылку с книгами из города, и собираюсь на станцию, узнать, не прибыла ли она.

- О! - сказала она. - Доктор Лайонс собирался вернуться из Брайтона на поезде 9.30; я собираюсь отправить за ним коляску. Если вы не против, вы можете воспользоваться ею, и, взяв посылку, вернуться со станции вместе с ним.

Я с радостью принял ее предложение, и спустя несколько минут сидел в низкой коляске, запряженной серым уэльским пони.

Дорога к станции тянется по Саут-Даунс от Чантонбури Ринг, покрытым шапкой темных елей, к Маунт Гарри, памятной битвой при Льюисе. Вулсонбури как бы нависает над мрачным Дэнвудом, над которым кружатся и громко кричат вороны, перед тем как опуститься на деревья для ночлега. Дитчлингский маяк - его стены сложены из камня, добытого в меловых карьерах, - был едва виден. Клайтонские мельницы выделялись своими неподвижно застывшими крыльями на фоне вечернего неба. Внизу виднелся тоннель; совсем недавно здесь произошла одна из самых страшных железнодорожных катастроф, о ней было написано во всех газетах.

Вечер был прекрасен. Солнце зашло, но небо оставалось светлым. На западе виднелась полоска облаков, подсвеченных снизу золотом. Появились первые звезды; одна из них переливалась зеленым, малиновым и желтым цветами, подобно драгоценному камню. На пшеничном поле отрывисто заскрипел коростель. На лугах, в низине, лежал туман, похожий на снег - чистый, ровный, белый; он наполовину скрывал пасущийся скот. Картина была настолько живописной, что я приостановился, чтобы полюбоваться ею, но в тот же самый момент услышал звук поезда, и, взглянув на звук, увидел выходящий из тоннеля состав; его красные огни отчетливо виднелись в фиолетовой мгле, укрывшей подножия холмов.

Я опаздывал; тронул пони, и тот снова потрусил по дороге.

Приблизительно в четверти мили от станции имеется шлагбаум и домик - невзрачное строение, занимаемое странным пожилым смотрителем, одетым, как правило, в белую блузу, поверх которой на грудь ниспадает длинная седая борода. Этот смотритель - сейчас он уже умер - в те дни забавлялся тем, что вырезал из дерева головы в натуральную величину и расставлял их на карнизе. Лицо первой изображало пьяницу, опухшее и испещренное морщинами, плотоядно взиравшее на прохожих мутными глазами; второе - имело несомненные черты скряги, экономившего на всем; третье - дикое, угрюмое лицо маньяка; и, наконец, четвертое - лицо помешанного, с безумным взором.

Проезжая мимо, я бросил установленную плату к двери, поскольку очень спешил, и окликнул старика; мне необходимо было попасть на станцию до того момента, когда доктор Лайонс покинет ее. Я подхлестнул маленького пони, и тот стрелой помчался по дороге.