Книга привидений(СИ)

Несколько дней после этого случая Джо Гендер чувствовал себя очень плохо. На его щеках выступил нездоровый румянец, глаза стали еще более светлыми, а речь - странной. Больше всего он беспокоился о своей скрипке; он не знал, что с ней случилось: подобрал ли ее кто-нибудь, или унес. Наконец, он прямо спросил об этом, и горько расплакался, когда узнал, что она разлетелась в щепки после его падения, и превратилась, вместе со спутанным конским волосом, в нечто, напоминающее обломок кораблекрушения. Пришла мисс Эмори, чтобы справиться о его здоровье; она оставила ему пять шиллингов, когда отец и мачеха вышли. Мальчик засмеялся от радости, захлопал в ладоши и спрятал деньги в карман, ничего не сказав, из чего мисс Эмори сделала заключение, что он не вполне в своем уме. Но для Джо не имело теперь никакого значения, что у него с головой, пусть бы она и отличалась от других; он знал, что у него есть деньги, которых хватит, чтобы купить прекрасную скрипку, ту самую, которую он видел в витрине магазина много месяцев назад, ради которой работал и ограничил себя в пище.

Когда мисс Эмори ушла, пока не вернулась мачеха, он открыл дверь и выскользнул на улицу. Он боялся, что его заметят, и прятался за изгородью или в канаве, когда ему казалось, будто кто-то идет, пока, наконец, не выбрался на нужную дорогу. Здесь он бросился бежать, и бежал, пока не устал. Голова его была перевязана тряпкой; он почувствовал жар, снял тряпку, обмакнул ее в воде и снова повязал. Никогда еще рассудок его не был столь ясен, как сейчас, поскольку его вела единственная цель, к желанному предмету, который вот-вот станет принадлежать ему. Он сжимал монету в ладони, иногда останавливался, смотрел на нее и целовал, прижимал к бьющемуся сердцу и снова бежал. Он задыхался. Он не мог больше бежать. Он присел возле изгороди. Пот градом катился по его лицу. Потом услышал, как ему показалось, быстрые приближающиеся шаги, подумал, что его кто-то преследует, вскочил и побежал дальше.

Он миновал деревню, находившуюся в четырех милях от дома, в то время, когда дети выходили из школы; завидев его, они закричали: "Джо Гендер! Га-га-га! Джо Гусак! Га-га-га!", и принялись осыпать его шуточками. Мальчик изо всех сил побежал дальше, хотя очень устал, а голова горела и кружилась, чтобы избежать насмешек.

Выйдя за деревню, он вскоре оказался у будки сборщицы дорожного налога. Здесь мальчик почувствовал сильное головокружение и робко спросил, нельзя ли ему получить кусок хлеба. Он заплатит за него, если ему разменяют шиллинг. Женщина, находившаяся в будке, пожалела бледного, с большими глазами, мальчика, и стала задавать ему вопросы; но он, опасаясь, что она отправит его домой, либо молчал, либо отвечал невпопад. Она дала ему немного хлеба и воды и смотрела вслед, как он идет по направлению к городу, пока он не скрылся из виду. День клонился к закату; было уже темно, когда он добрался до города. Но он даже не думал об этом. Не думал он и о том, где будет ночевать, хватит ли у него сил проделать обратный путь длиною в десять миль. Он думал только о той прекрасной красно-черной скрипке с желтым смычком, висевшей в витрине магазина, стоимостью в три шиллинга и шесть пенсов. Три шиллинга и шесть пенсов! У него хватит денег не только на скрипку. У него было целых пять шиллингов. Он ни пенни не получил от своей мачехи. Он их честно заработал; причем не только убирая дорогу, но и отказываясь от второго кусочка хлеба. Но когда он спросил о деньгах, мачеха отвечала, что положила их в банк. Если бы они у него были, он потратил бы их на сладости; хранясь в банке, они могут помочь ему в дальнейшей жизни; если же он умрет, то они пойдут на его погребение.

Мальчик был сильно опечален; выходит, что он работал и голодал зря. Но пришла мисс Эмори и подарила ему деньги, и он удрал с ними, иначе мачеха отнимет их и поместит в банк, чтобы они могли помочь ему в дальнейшей жизни или пойти на погребение, если он умрет. С какой стати ему об этом заботится? Все, что ему нужно, это скрипка - прекрасная красно-черная скрипка стоимостью в три шиллинга и шесть пенсов.

Джо Гендер сильно устал. Время от времени он присаживался на кучи камней, лежавшие на обочине дороги, чтобы перевести дух. Его ботинки были в плачевном состоянии, подошвы стерты, камни больно ранили его ноги. В это время года дорогу посыпали свежим щебнем, с острыми краями, они проникали через подошвы. Он спотыкался, стер ноги, едва не падал от усталости, но сердце - сердце влекло его вперед. У него перед глазами стояла скрипка - прекрасная красно-черная скрипка с желтым смычком, стоимостью в три шиллинга и шесть пенсов. Как только она окажется у него в руках, его усталость пройдет, словно сон; больше не будет голода, слез, боли. Он возьмет смычок в руки, проведет им по струнам, его пальцы побегут по грифу, а волны музыки подхватят его и унесут далеко-далеко от бед, от нужды, от слез, в сияющий, наполненный солнечным светом мир музыки.

Он поднимался, бежал, отдыхал на камнях, снова поднимался и снова бежал.