Книга приворотов и заговоров на все случаи жизни

Покойник лежит, легким не дышит, ушами не слышит. У него легкие не болят, уста с легких не кровят. Так бы и у раба (имя) легкие не болели, не кровели, не ныли, не гнили. Иди, рак, с раба по земле ходящего на в земле лежащего. Аминь.

От рака кости

Находят на кладбище кость и, не поднимая ее, произносят три раза:

Кость не мясо, мясо не кость. Рак костям не гость. Оставайся, рак — гость непрошен, на могильную кость сброшен. Здесь тебе лежать, а на костях (имя) не бывать. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

От того же

Ко мне привезли девочку, у которой после падения с мотоцикла начался рак кости. Я ей помогла таким наговором:

Кость белая, кость желтая под телом белым. Не кипит, не горит, огнем не жжет. Расступитесь, 77 частых звезд. Найду аспида, призову аспида на ее порог. Вокруг больной кости, аспид, обвейся, рабы (имя) болью напейся. Тот, кто эту болезнь испьет, у того рак пусть и живет. 77 частых звезд, сомкнитесь, слова мои, укрепитесь. Будьте, слова мои, крепки, и лепки, и непоколебимы, не разрушимы ни сглазом, ни приказом. Ключ, замок, язык. Аминь. Аминь. Аминь.

От рака желудка

Наговаривают воду утром, а пьют вечером.

Снимись, рак, скатись, рак, уймись, рак. Один рак кусает, другой рак хватает, третий рак раба (имя) покидает. Аминь.

От рака предстательной железы

Наговаривают на яйцо от забитого быка и скармливают свинье.

Ест рак, жует рабу (имя), жить не дает. Вот тебе, рак, бык да свинья, это твоя еда, а не я. Свинья быка жрет, а раком раба (имя) срет. Аминь.

Как избавиться от пристрастия к спиртному

Если пьет вся семья

Из письма: «Душенька Наталья Ивановна. Голубушка наша Божья, кланяюсь и целую Ваши ноженьки. Простите меня, что тревожу Вас. Самой мне семьдесят годков, а я вместо того, чтобы отдыхать, плачу каждый Божий денечек. Горе у меня великое-превеликое. И не знаю, кто виноват: я ли сама или Господь меня испытывает, а может, дьявол над нами измывается. Только в жизни моей все наперекосяк.

Вьшла я замуж за того, кого мне нашли родители, ведь раньше мы своих родителей почитали. Муж мой был, слава Богу, неплохой человек. Не пил и самокрутками не смолил. Жить бы нам с ним в мире и радости, но только если в одном хорошо, то в другом обязательно худо.

В семнадцать вышла замуж, каждый год рожала, а они, не дожив до годика, все умерли. Семерых детей схоронила. Горевала, как собака, выла и каталась по полу после каждых похорон и стала я к двадцати пяти белая как лунь от седины. А в двадцать шесть родила дочь. Тряслась за нее до года, по часу в сутки спала, думала, умом тронусь, все беду ждала, ведь как год ребенку — так гроб в доме. С рук ее не спускала. Однажды пошла я за молоком к соседке, а она мне отказала, сказав, что корова заболела.

Пошла я на рынок, доченьку с рук не спускаю, а она уже словечки говорит, умненькая и ласковая такая. Иду, а она меня ладошками по щекам гладит.

На рынке я купила молока и домой возвращаюсь. Смотрю: сидит дед, мне рукой машет. Я подошла и спросила:

— Чего тебе, дедушка?

А он говорит:

— Дай глоточек молочка.

Я отлила молока в его кружку. Выпил дедушка молоко и говорит:

— А ты знаешь, что ребенок твой не жилец?

Я заплакала, а он утешает:

— Не плачь, это ведь у тебя восьмая, а девятый ребенок у тебя жить будет, только пьянствовать больно станет.

Я еще пуще стала плакать, говорю:

— Если Маша умрет, то в тот же день себя порешу. Не хочу больше жить, устала. Не нужен мне девятый ребенок, я эту девочку так люблю, что себя на сто кусков дам за нее изрезать.

А потом опамятовалась, думаю: откуда дед мог узнать, что это у меня восьмой ребенок? А дед будто услыхал мои мысли, говорит, как отвечает: