Книга путешественника, или Дзэн-туризм

Вообще, нет ничего проще, чем объявить все приметы суевериями, недостойными внимания настоящих мужчин и женщин. Подавляющее большинство мифов и примет бродячего люда имеет в глубине своей первобытный страх перед будущим. Неуверенность в завтрашнем дне посещает даже вполне успешных и уверенных в завтрашнем дне людей, живущих на постоянную зарплату, связанных долгосрочными контрактами и обязательствами перед нанявшими их службами. Так что говорить тогда о путешественнике, пользующемся довольно скромными убежищами от ненастья, полагающемся лишь на собственные силы и снаряжение и постоянно осознающем их ничтожество перед силами природы?

А представляете, как велика была эта неуверенность у первобытных и примитивных народов, в быт которых приметы путешественника уходят своими корнями!

«– Видишь, – оказал Ауа. – и ты не можешь указать причин, когда мы спрашиваем тебя: почему жизнь такова, какова она есть? Так оно есть и так должно быть. И все наши обычаи ведут своё начало от жизни и входят в жизнь: мы ничего не объясняем, ничего не думаем, но в том, что я показал тебе, заключены все наши ответы:

Мы боимся!

Мы боимся непогоды, с которой должны бороться, вырывая пищу от земли и от моря.

Мы боимся нужды и голода в холодных снежных хижинах.

Мы боимся болезни, которую ежедневно видим около себя. Не смерти боимся, но страданий.

Мы боимся мёртвых людей и душ зверей, убитых на лове.

Мы боимся духов земли и воздуха.

Вот почему предки наши вооружались всеми старыми житейскими правилами, выработанными опытом и мудростью поколений. Мы не знаем как, не догадываемся почему, но следуем этим правилам, чтобы нам дано было жить спокойно.

И мы столь несведущи, несмотря на всех наших заклинателей, что боимся всего, чего не знаем. Боимся того, что видим вокруг себя, и боимся того, о чём говорят предания и сказания. Поэтому мы держимся своих обычаев и соблюдаем наши табу».

К. Расмуссен. Великий санный путь

В этой цитате – квинтэссенция причин мифотворчества странников во все времена. Повышение уверенности в себе, которое базируется не только на использовании хорошего снаряжения и собственных физических возможностях и умении, но и на мифологии, – вот цель мифотворчества путешественников во все времена.

Цель создания мифов по самому большому счёту – это борьба со страхом в душе их создателя[27].

Поэтому сейчас надо вернуться к самому началу главы, где я говорил о мифах вокруг путешественников как таковых.

Как путешественник создаёт мифы внутри своего мира, так и окружающий мир делает путешественника объектом собственных мифов. И цель у них у всех одна и та же.

Снежный человек, чудовище озера Хайыр и семья Лыковых

Одним из наиболее распространённых объектов мифотворчества являются различные призраки, снежные люди и прочие «чудовища озера Хайыр». На первый взгляд все эти легенды в значительной степени граничат с клиникой, но тем не менее они существуют и с ними приходится считаться.

Причём если легендарность «Чёрного альпиниста» и «Белого спелеолога» не оспаривается практически никем из бродяжьей братии (а лично при мне эти байки рассказывали всерьёз только в компании шестнадцатилетних туристов на Выборгских скалах в 1979 году), то со «снежным человеком» и «озёрными динозаврами» – так называет многочисленных чудовищ сибирского Севера исследователь А. Бурыкин – дело обстоит иначе.

В предыдущей книге «Мохнатый бог» я уже касался истории поисков «самого большого медведя». Здесь тоже придётся коснуться похожей и не менее животрепещущей темы.

В принципе существование любых животных ограничено несколькими очень жёсткими параметрами. Первый из них – это биологическая продуктивность угодий, в которых существует наш герой. – будь то снежный человек, гигантский медведь о шести лапах или мамонт (мамонтов на Севере тоже видали).