Книга путешественника, или Дзэн-туризм

Но когда огонь был разведён и мы поужинали, то почувствовали себя прекрасно. В конце концов, забравшись в наши спальные мешки, мы улеглись на нарах у стены напротив очага и отлично заснули.

Однако утром мы убедились, что испытания наши только ещё начинались. Ветер, поднявшийся накануне вечером, продолжал дуть по-прежнему и теперь сопровождался густым снегопадом. Метель так бушевала, что продолжать путь было бы сущим безумием. Пришлось нам покориться и ждать окончания снежной бури у нашего очага. Дальнейший осмотр хижины дал удачные результаты – мы нашли небольшой мешок ржаной муки, забытый кем-то из пастухов. Так как нам уже стало ясно, что следует беречь припасы, мы из этой муки сварили себе в железном котле над очагом жидкую похлёбку. Мы провели в хижине два дня и всё это время питались исключительно этой жидкой мучной кашицей. Разумеется, её нельзя было назвать ни очень питательной, ни особенно вкусной.

На третий день буря немного улеглась, и мы решили продолжать наш путь на Гарен. Теперь необходимо было особенно тщательно определить наш курс, потому что на западной стороне имелось только два удобных для спуска места, находившихся в нескольких милях друг от друга. Надо было остановить на каком-нибудь из них свой окончательный выбор. Сделав это, мы отправились в путь.

Не успели мы ещё отойти на значительное расстояние, как опять повалил снег и потеплело. Чтобы точно держаться выбранного направления, нам приходилось часто вытаскивать карту; мокрый снег, падая на тонкую бумагу, скоро превратил её в кану. Теперь оставалось только идти по компасу и без карты.

Ночь настигла нас, прежде чем мы успели дойти до цели, и нам, конечно, не оставалось ничего иного, как разбить лагерь тут же на месте, под открытом небом. Эта ночь почти доконала нас. Развернув наши спальные мешки, мы положили сумки с продовольствием у себя в ногах. Там же мы воткнули в снег наши лыжные палки в качестве приметного знака на случай, если бы сумки занесло за ночь снегом. Мы провели очень неприятную ночь. Рыхлый снег таял на наших одеждах, отчего мы промокли насквозь. Когда мы залезли в мешки, от теплоты наших тел влага стала испаряться, вследствие чего мешки отсырели и изнутри. Открытие это было не из приятных, но ещё хуже было то, что ночью стало подмораживать. Я проснулся в темноте полузамёрзший и почувствовал себя так скверно, что не мог больше заснуть. Наконец, я решил встать и для восстановления кровообращения выпить немного спирту из спиртовки в моей сумке. Я вылез из спального мешка и стал бродить в темноте, пока не нащупал свою лыжную палку, после чего принялся искать сумку с продовольствием. К моему ужасу и удивлению, я никак не мог её найти. С наступлением дня мы оба снова принялись за поиски, но так и не нашли ни одной из сумок. Мне по сей день так и не удалось подыскать сколько-нибудь правдоподобное объяснение этой загадки. Но с фактом спорить не приходилось – обе сумки исчезли бесследно.

Положение наше из неприятного сделалось чрезвычайно опасным. Необходимо было как можно скорее отыскать какое-нибудь жильё, иначе мы неминуемо замёрзли бы. Перед лицом этой опасности мы опять устремились на запад, надеясь достигнуть края плоскогорья до наступления вечера.

Но нам и тут не посчастливилось. Скоро начался такой густой снегопад, что в нескольких шагах от себя мы уже ничего не видели. Поэтому мы решили, что нам остаётся только повернуть обратно и попытаться достигнуть исходной точки нашего пути на восточном краю плоскогорья. Но едва мы успели пройти несколько километров в новом направлении, как нас настигла ночь.

Ночь опять была сырая, мы промокли до нитки, а нагни спальные мешки ещё не просохли. Снег продолжал падать. Мы дошли до небольшого скалистого холмика, возвышавшегося на плоскогорье, и легли с подветренной стороны его, надеясь, что, защищённые от ветра, проведём ночь сравнительно сносно.

И действительно, здесь было лучше, но я решил ввести ещё одно усовершенствование. Вырыв в снегу пещеру такого размера, чтобы можно было в ней поместиться, я залез в неё головою вперёд и втащил туда за собой спальный мешок. Моя идея оказалась удачной, так как здесь я был совершенно защищён от порывов ветра.

Однако ночью температура вдруг упала. Вследствие этого мокрый снег, нанесённый поверх и перед входом моей пещеры, стал смерзаться. Среди ночи я проснулся. Я лежал на спине, прикрыв глаза правой рукой с повёрнутой наружу ладонью, как обычно спят утром, чтобы не мешал свет. Мышцы у меня затекли от неудобного положения, и я инстинктивно попытался пошевельнуться, но не был в состоянии сдвинуться с места хотя бы на дюйм, ибо буквально вмёрз в сплошную ледяную глыбу. Я делал отчаянные усилия, стараясь освободиться, но без малейшего успеха; стал звать моего спутника, но он, конечно, не мог меня услышать.

Я почти оцепенел от ужаса. В своём испуге я. разумеется, подумал, что он тоже вмёрз в этот мокрый снег и очутился в таком же положении, как я. Если не наступит быстрая оттепель, мы оба скоро замёрзнем в наших страшных ледяных гробах.