Книга путешествия. Выпуск 1. Земли Молдавии и Украины

Славу богу, вооружение, боеприпасы и все необходимое было у нас в изобилии, наше войско в крепости было многочисленно. Однако мы снова [и снова] обращали свои взоры [вдаль, ожидая] помощи от Крыма и аккерманского паши. В тот [первый] день, когда наступил полуденный час, мы украсили стены и угловые башни крепости зелеными и красными флагами, во всех трех укреплениях заиграли музыканты, воодушевляя соратников, газии призывали друг друга на битву.

Когда в час вечерней молитвы мы вместе с жителями Очакова совершили намаз, из цитадели [снова] понеслись громкие крики: «Аллах! Аллах!». Жестокая битва длилась, не утихая, весь день и ночь. Однако к нам подмога ниоткуда не прибывала, к кяфирам же пришли на помощь запорожские казаки на пятидесяти челнах; кяфиры без всякого труда обложили крепость Очаков со всех сторон, засели в окопы и до самого утра, не остерегаясь амбразур крепости, /193/ на радостях палили из ружей.

Слава богу, в цитадели еще ни один воин не был ранен или убит, а у кяфиров от орудийного огня в один день было убито семь тысяч человек, которых они принялись отвозить [прочь]. Тотчас же из цитадели, взметнув лавину свинца, с фланговых бастионов, с угловых башен, из всех амбразур в стене ударили картечницы, а также пушки шахи, зарбазен, кулеврины и бал-емез, и кяфиры грудами [повалились] мертвые.

Однако на следующий день поутру мы увидели, что над окопами кяфиров в семидесяти местах появилось семьдесят различных сооружений и на каждом из них — знак гетмана, а у каждого гетмана в отряде по одной-две легких пушки шахи. Залпы палящих пушек смешивались со звуками труб, [походных] гобоев, колоколов, [походных] органов. Мир наполнился запахом черного ладана. И мы поняли, что к кяфирам пришло сильное подкрепление. Но так как ни одна из их пушек не попадала [своими ядрами] в крепость Очаков, борцы за веру, осажденные в цитадели, воздавали тысячекратные восхваления и благодарения [богу].

Все воины паши — секбаны и сарыджа, просунув свои ружья [с зарядом в] пятьдесят дирхемов в амбразуры, открыли огонь, и кяфиры, хлебнув свинца, даже голов не могли поднять в своих окопах. Однако мы очень опасались, что они хитростью подведут мины. Поэтому, выявив внутри крепости, вдоль ее стен, места, [опасные в отношении] подкопа, мы [в таких местах] положили на крепостную стену барабаны, на их поверхность насыпали зерна проса и пшеницы и стали поджидать [вражеских] уловок с минами. Если бы кяфиры начали подкапывать фундамент крепости, чтобы подвести мину, удары кирки минера заставляли бы подпрыгивать зернышки на поверхности барабана. Но, хвала Аллаху, никаких уловок с минами мы не обнаружили.

Однако [проходил] день за днем, кяфиров истребляли, но к ним по реке Днепр то и дело прибывали подкрепления. К нам же подкрепления не подходили. К тому же у нас кончалось продовольствие. Кяфиры перерезали ход, по которому в крепость доставлялась вода, и нам поневоле пришлось пить горькую воду из колодцев. Ее, эту горькую воду, не говоря уже о людях, не могли пить даже лошади воинов паши — секбанов и сарыджа. У коней разболелись животы, и для их владельцев мир превратился в тесный ад.

И вот в то время, когда, с одной стороны, все внимание людей было поглощено страхом и смятением /194/ женщин и девушек — сеятельниц смуты, всевозможными толками, [обличавшими] отчаяние, там и сям раздававшимися криками и воплями раненых, настроением несчастья, [возникающим] от пустых речей больших скопищ людей и от [криков] животных, а, с другой стороны, на складах не оставалось даже на один день пшеницы и другого продовольствия и только в своем жилище каждый хранил то, что необходимо для поддержания жизни, — [в это самое время] воины раз или два напали на некоторые дома и в ярости захватили продовольствие силой. Но в конце концов Юсуф кетхуда заплатил деньги владельцам этого разграбленного зерна и попросил законного права [использовать его для войска].

Однако в тот же день секбаны и сарыджа из отрядов паши, дойдя до крайнего [раздражения] сказали Юсуфу кетхуде: «Могущественный, нам и нашим коням погибать, что ли?». Так они кричали и произносили прочие бессмысленные слова. Юсуф кетхуда сказал им: «Эй, борцы за веру, найдите продовольствие, а я оплачу, сколько оно будет стоить». Тогда, хвала богу, оказалось, что у некоего аги из крепости, по имени Каргылы Халил-ага, в кладовых имеется тысяча киле проса и три тысячи киле пшеницы. Тотчас же Юсуф кетхуда забрал [все это], уплатив наличными деньгами, и выдал продовольствие всем этим агам и воинам. Они же начали поедать [полученное], поджаривая на листах железа и размешивая с водой.

Но глаза народа все еще не насытились, лица не просветлели, никто не говорил друг другу доброго слова.