Книга путешествия. Выпуск 3. Земли Закавказья и сопредельных областей Малой Азии и Ирана

Хан этой крепости спустился вниз к нашему сердару вместе с тысячью слуг дизчёкенов и устроил большой пир. После трапезы наш сердар Бакы-паша потребовал выдачи бея Шушика на милость Аллаха. Хан сказал на это: «Поручись перед всем, этим войском, что бею не будет причинен вред». Паша дал обещание, добавив: «Поручим его Аллаху». Взяв бея из крепости, он за один день доставил его в свою крепость и сдал Сейди Ахмед-паше. Тот, в свою очередь, прибыв на седьмой день в крепость Хыныс, передал [его] эрзурумскому /229/ вали, нашему господину Мехмед-паше. Все мирмираны, эмиры, ремесленный люд, Авникли Ахмед-ага и другие обратились с просьбой избавить [его] от казни [и] отпустить. И вот, когда его (бея Шушика) крепость была пожалована бею Малазгирта Мехмед-бею, [сердар] со всеми мусульманскими газиями, здоровыми, нагруженными добычей, с победой и триумфом направился в Эрзурум. Пройдя в тот день 7 часов, сделали стоянку в деревне Илыджалар. Эта армянская и мусульманская деревня, насчитывающая 300 домов, находится на берегу реки Араке во владениях крепости Баязит. Здесь наш щедрый господин, дав великий пир Касым-хану — посланнику ереванского хана и Сейф Али-хану — посланнику хана Тебриза, вручил им дружеские послания. Он пожаловал каждому из них по два чистокровных арабских скакуна без сбруи, коралловые четки, стрелы и лук, по нескольку [кусков] разных тканей генуэзской и венецианской работы и, обращаясь ко всем, сказал: «Мы, османы, не считая правильным дело, которое противоречит миру, отдали на разграбление край [и] вилайет Мустафа-бея, бея Шушика, а его крепость пожаловали другому. Потому что вы — другими словами, наш брат, — хан Еревана, жаловались на него. Выведя войска, которые вы [раньше] привели в крепость Маку, вы по закону мира разрушили крепость. Но, смотрите, теперь я главный сердар, носитель тугры. Выведя подобное морю войско, я захвачу и разграблю все земли Еревана и Нахичевани». После [этих] слов посланники закончили пир, сказав: «Слушаем и повинуемся». Затем, надев на каждого собольи шубы иноземного покроя, килерджи Вели-ага отправился с посланником Касым-ханом в сторону Еревана. Аладжаатлы Хасан-ага выехал с посланником Таги-ханом и двинулся на Нахичевань. Так как я, ничтожный, все еще был кятибом таможни, мне дали письма, относящиеся к прибытию купцов на таможню. Для тебризского хана послали одного коня с [седлом], украшенным драгоценностями, еще одного прекрасного вороного под попоной, изящные султанские салфетки, жемчужные четки, пару колчанов для стрел — все это через таможенника его Сейф Али-хана. Я, ничтожный, также был приставлен к нему. Наш господин паша сказал: «Мой Эвлия, пусть Аллах будет вам хранителем!» — и посоветовал задобрить посланника. Велев написать хану прошения, он сказал: «Посылайте караваны в эту сторону через нашу таможню». Передав их также мне, ничтожному, он добавил кошелек на расходы в дороге, один набор почетной одежды, 11 /230/ слуг свиты [и еще] от каждого оджака [сопровождающих] по 5 — 10 человек. Всего нас стало 45 человек. Наш господин паша простился по обычаю, [произнеся]: «С надеждой на Аллаха», [и] мы направились в сторону Еревана и Нахичевани.

VI [ПОЕЗДКА В НАХИЧЕВАНЬ, ТЕБРИЗ И АРДЕБИЛЬ]

О том, как, выступив с берегов Аракса, мы отправились по направлению к Еревану и Нахичевани, расположенным в стране Аджем [193]