Книга пути

Мануэла была настоящим выражением весенней радости. Гибкая, жаркая, певучая, с вишневыми губами, с большими глазами, удивлявшимися всему, глядевшими на мир с наивным восторгом молодости, она увлекла Бомпера с собой в сферу, какую он любил создавать в своем воображении. Тут были ночные рестораны, где все походило на женевские ночи, тут были и танцы — Нуэла знала все современные танцы, тут было удобство рядом расположенных комнат, и казалось, что все, что происходит, происходит уже в его книге, где девушка, ищущий радости иностранец и таинственный Вожак обезьян составляют основу будущего сочинения, сплетаясь в такую тонкую сеть ощущений, что распад всего существующего сладостен и приятен. Тонуть в этом море неожиданного, не думать о завтрашнем дне — нельзя придумать лучше.

Иногда они хорошо выпивали со Шведенером, когда не было Нуэлы, но он не рассказывал своему другу о найденном им искушении, которому он поддался. Он сочинял басни о том, что он изучает жизнь старого туземного города, что он нашел богатый материал и не раскаивается больше.

Нуэла была ровно весела, радовалась, как птица, умела шутить, обладала тайной особого обаяния, не надоедая, не утомляя болтовней, не досаждая требованиями подарков или удовольствии. Она исполняла все желания Бомпера, гуляла с ним помногу по городу, толкалась на базаре, ездила в Красный Форт, она не боялась, что встретится со знакомыми. Наоборот, она как будто хотела показываться с Бомпером открыто, на всех людных улицах, ничего не скрывая, сидеть с ним в кино, в кафе и ресторанах.

Раз утром слуга подал Бомперу записку, написанную на толстом листе бумаги печатными буквами.

Бомпер, ничего не понимая, прочел: «Вторая ночь полнолуния даст благоприятный ветер. Море спокойно. Земля ждет и готова».

Он еще раз перечел ее и положил в карман. Ему показалось, что, когда он читал записку, какой-то мужчина прошел по коридору, на минуту задержался, а когда Бомпер хотел спросить его, в чем дело, он исчез. Появился пропадавший уже неделю Шри-гуша. Он мало что принес нового, но он сказал просто:

— Надо ехать в Джайпур. Он там!

Бомпер понял, о ком шла речь. Ему не хотелось посвящать Шри-гушу в свои отношения с Нуэлой и, собственно говоря, не очень хотелось вообще ехать куда-нибудь от блаженных вечеров и ночей в Дели. Да и Обезьян, хотя он и Вожак, не так уж был нужен ему, но он клялся своей жизнью...

— Когда нужно ехать в Джайпур? — спросил он без всякого волнения.

— Завтра утром!

— Сколько времени займет поездка?

— Это зависит от вас. Несколько дней, я думаю.

— Это далеко?

— Сто девяносто миль от Дели. Я устрою машину.

Он хотел уйти, но Бомпер остановил его, вспомнив про записку. Он дал ее прочитать Шри-гуше. Пока Шри-гуша уже в коридоре читал записку, по коридору снова прошел как будто тот же человек, что уже останавливался утром перед комнатой Бомпера. А может быть, это только показалось.

Шри-гуша прочел записку, хмыкнул что-то про себя, сказал:

— Пустяки. Это реклама бродячего предсказателя. Они гадают на улицах и заходят в отели, ловят доверчивых. Эти бродячие звездочеты любят говорить о непонятном. Порвите записку. Это будет самое лучшее.

Бомпер порвал записку и бросил ее в корзину.

— А вы сами не будете никому писать о нашей поездке? — спросил Шри-гуша.

— Может быть, Шведенеру, чтобы он не беспокоился, куда я пропал...

— Не пишите ему. Он будет предупрежден другим способом. А кроме Шведенера, никому?

— Никому, — сказал Бомпер, — мне писать больше некому.

— Вот и хорошо, — сказал Шри-гуша, — значит, до завтра!

Когда он ушел, Бомпер постучал в номер к Нуэле, но вспомнил, что она сказала ему накануне, что уезжает на два дня к подруге за город и вернется, значит, только тогда, когда он уже будет на пути в Джайпур.

Тогда он написал ей записку, где просил прощения за то, что несколько дней будет в отсутствии по очень срочным делам и для него двойной радостью будет снова ее увидеть. Он просунул записку под дверь. Он нарочно не указал, куда уезжает. Этого знать ей вовсе не нужно.

Он плохо спал эту ночь. Он досыпал в машине, которая несла его и Шри-гушу по дороге в Джайпур. Показывая на водителя, высокого сикха в огромном желтом тюрбане. Шри-гуша сказал тихо:

— При нем мы не будем говорить о нашем деле. — И тоном гида, равнодушно, металлическим голосом он начал: — Мы сейчас едем еще не Раджастаном. Он впереди. Он начнется за Алваром.

Бомпер перебил его:

— Знаешь что, Шри-гуша, я плохо спал эту ночь и давай условимся: я буду спать сейчас, а ты разбудишь меня, когда мы въедем в Раджастан.