Книга Разиэля

Следователь вскочил и выбежал в коридор, откуда залетел в кухню.

– Я чувствовал, что фамилия знакомая! – громко произнёс он.

Филипп посмотрел на майора.

Лицо Смирнова выглядело встревоженным и озабоченным.

– В чём дело? – спросил Саблин, остановившись у стола.

– Я всё понял.

– Что именно?

– Я знаю, зачем Казанцева ездила в Париж.

Глава 29. Санкт-Петербург. Суббота. 16:15

Саблин на мгновение забыл о своей новости, переключившись на писателя, который возбуждённо вскочил с места, проводя пальцами по волосам, взъерошивая их.

– Короче, я начал читать про Временное правительство, думая, что доклад могли доставить кому-то из верхушки.

– Да, ты говорил.

– Но потом понял, что курьер ехал долго и ситуация в стране поменялась. Надо смотреть Совет народных комиссаров. Из них я, сам не знаю толком почему, выбрал двоих: Рыкова и Троцкого. Я начал просматривать их биографии. Они, конечно, были очень крутыми людьми, аж зачитался! Но дело не в этом. По Рыкову никаких интересных нам фактов нет, точнее, безусловно, есть, но притянуть к чему-то, похожему на наше расследование, нельзя. Там одна политика. А вот Троцкий! – Филипп помахал рукой. – О-о-о! Когда я прочитал о нём, даже не подозревал, что я узнаю!

– И что же? – Саблин закурил, чувствуя, что писатель мог раскопать что-то важное.

– Короче, он, естественно, работал в Совнаркоме в те годы, был министром иностранных дел, участвовал во всех военных решениях того периода. Потом, во время Гражданской войны в двадцатых годах, Троцкий являлся фактически вторым лицом в стране, а далее включился в борьбу за власть. Он был в оппозиции к Сталину, затем началась ссылка, и…

– Филипп, давай короче, что ты выяснил? – не выдержал Саблин.

– Хорошо, в общем… – писатель перевёл дух, – в последние годы жизни Троцкий находился в Мексике!

Саблин смотрел на него сквозь табачный дым.

– И? – махнул он рукой с сигаретой.

– Не понимаешь?

– Понимаю, жил в Мексике. Намекаешь, страница доклада, купленная Казанцевой в Мехико, была раньше у него?

– Да! Троцкий жил в Мексике, в местечке под названием Кайоакан.

– Хм.

– Есть данные, что, когда Троцкий бежал из страны, он вывез с собой большой архив, как личный, так и государственные документы, – быстро заговорил Филипп. – Основным источником существования Троцкого в Мексике были гонорары от публикаций. Но в целом его материальное положение в тридцатых годах оказалось не очень, и он был вынужден продать часть своего архива парижскому филиалу Амстердамского института современной истории, – писатель выразительно посмотрел на Саблина.

– Ты хочешь сказать, что Казанцева ездила в Париж, чтобы выкупить архив Троцкого? – медленно произнёс Саблин.

– Да! Да! Но не весь архив, конечно, думаю, он стоит миллионы, а лишь какие-то документы. И они – недостающая часть доклада нашего авиатора.

– Ну-у-у… не знаю.

– Я думаю, кто-то из родственников или друзей, неважно, продавал страницу доклада через аукцион. Казанцева увидела и купила. Поехала за ней в Мексику, а там выяснила, что архив продан в Париж, и поняла: остальная часть бумаг там. Ну и поехала потом во Францию.

– То есть у неё был полный доклад о событиях в горах?

– Да.

Саблин закурил вторую сигарету.

– И, имея весь документ, Казанцева узнала, что авиаторы увидели в горах, и отправилась искать. Вот так, – Филипп сел обратно на стул, улыбаясь.

– Картина получается интересная, но… не кажется ли тебе: ты нашёл то, что хотел найти?

– В смысле?

– Ну, ты наугад выбрал Троцкого, прочитал про него, увидел упоминание Мексики, и всё дальше само собой сложилось. Да, он вывез архив, но почему ты решил, что доклад был у него?

– Потому что Казанцева летала в Кайоакан, где жил Троцкий. Такое совпадение не может быть случайным. Это тебе не Мадрид и не Лондон. О подобном месте никто вообще не знает, так почему она ездила именно туда?

Саблин продолжал недоверчиво смотреть на Смирнова. Однако майор заинтересовался найденной Филиппом информацией, даже с радостью поверил бы в версию писателя, но привык всё подвергать сомнению до конца: факты должны быть твёрдыми, убедительными, неопровержимыми. А тут… либо парню фантастически везёт, что он сразу наткнулся на человека, который скрыл и хранил доклад, либо всё это притянуто за уши.

– Хорошо. Оставим это пока как рабочую версию. Но у меня тоже есть для тебя новость, – усмехнулся следователь.

– Какая?

– Помнишь, Фатима сказала, что девичья фамилия Казанцевой – Ростовцева?

– Что-то говорила, да.

– Я тогда ещё подумал, что имя мне знакомо. Знаешь откуда?

– Нет.

– А тебе ничего не напоминает?

– Мне? Вроде нет.

– В общем, Ростовцев – это один из пятнадцати лётчиков в Третьем Кавказском авиаотряде.

– Да ладно! – удивился Филипп, доставая телефон и просматривая снимок, сделанный в архиве утром. – Точно! Чёрт! Как я не запомнил?!

– А я вот вспомнил, правда, тоже не сразу.

– Тогда что же получается… – нахмурился Филипп, – Казанцева – родственница авиатора, который мог видеть Ковчег?!

– Вновь забавное совпадение, да?