Книга Розы

Каждая из пяти сестер отличалась своими странностями, но все узнавали их по широко расставленным голубым глазам, коротко подстриженным светлым волосам и фарфорово-белой коже, не говоря уже об эксцентричных великосветских выходках. Рассказывали, что они придумали собственный тайный язык, чтобы планировать розыгрыши. Их приключения добросовестно освещались на страницах светской хроники. Старшая уже обручилась с богатым и выгодным женихом. Вторая сестра любила разнузданные вечеринки, зачастую, к смущению родителей, заканчивавшиеся появлением полиции. Третья писала свой первый роман. Когда они попадали в очередную историю, оказывались в неподходящей компании или когда их приходилось спасать после ночной лодочной прогулки, высший свет лишь хмыкал и пожимал плечами. Сестры открыто пренебрегали этикетом, что могли позволить себе лишь избранные, и именно этим объяснялась их всеобщая известность.

Дочерей Геббельса знали все.

Пять дочерей Йозефа Геббельса и его бывшей жены Магды — Хельга, Хильдегарда, Хельдин, Хедвиг и Хейдрун — выросли на груди партии. Образ первой семьи рейха — фотографии выстроившихся по росту девочек в одинаковых белых платьях со сборками — навсегда запечатлелся в массовом сознании и постоянно тиражировался в глянцевых журналах и на плакатах. Раньше фотографии маленьких дочерей Геббельса, резвящихся в саду с министром и его женой, использовались в листовках пропагандистской направленности. Во время национальной кампании по борьбе с неполноценностью их загорелые тела противопоставлялись фотографиям умственно отсталых и физически дефективных детей. Некогда с ними соперничала Эдда Геринг, принцесса партии, осыпаемая подарками коронованных особ из всех стран мира. Но теперь Эдда томилась в изгнании на свиноводческой ферме в Силезии, пока дочери Геббельса веселились в лучших ночных клубах или охотились в отцовском поместье.

Этим вечером они блистали в банкетном зале отеля «Гросвенор Хаус» на приеме в честь делегации американских кинематографистов. Стены покрывали атласные полотнища кремового цвета, а на возвышении за оркестром красовался портрет короля и королевы: Эдуард, маленький и тщедушный в парадном мундире, словно ребенок в карнавальном костюме, и Уоллис, завернутая в тафту спичка в шлеме иссиня-черных волос.

На коронацию собрался весь цвет партии. Они прилетели с континента, выкупили все лучшие отели, и теперь их звучные, энергичные голоса звенели в банкетном зале, как кассовый аппарат, забитый союзными марками. Свет канделябров играл на гладко зачесанных волосах, холеной коже, бриллиантах и жемчугах, а также разнообразных серебряных знаках отличия на эсэсовских мундирах. Женщины, все без исключения, пришли в платьях от-кутюр. Две старшие дочери Геббельса демонстрировали яркие, с открытыми спинами вечерние платья от парижского модельера мадам Гре: одно с серебряными полосами, другое — пурпурно-черное. Местные дамы могли противопоставить им лишь то, что сумели достать по талонам, и… собственное богатое воображение.

Роза долго терзалась в сомнениях и наконец решила пойти в вечернем платье с открытыми плечами, доставшимся ей от Селии, и жемчужном ожерелье, подаренном Мартином в начале их знакомства, которое с тех пор часто надевала. Платье с узкой талией и пышной юбкой выгодно подчеркивало ее стройную фигуру, а бледный шелк — светлую кожу. Она завила волосы и убрала их за уши. Из зеркала на туалетном столике из-за старенького материнского флакона духов «Живанши» и круглой коробочки с пудрой «Макс Фактор» на нее бесстрастно глянуло ее собственное лицо. С глазами как у отца.

Бриджит Фэншо и Роза, стоя рядом, наблюдали за толпой со стороны. Чтобы выглядеть привлекательной, Бриджит, не такой хорошенькой от природы, как Хелена, приходилось прибегать к различным ухищрениям. Несмотря на практически всеобщий отказ от косметики, она продолжала использовать губную помаду и румяна, а ее вечернее темно-зеленое платье едва укладывалось в рамки приличия, распространявшиеся и на гели (ложбинка между грудей прикрыта, юбка ниже колен, никаких намеков на чувственность или фривольность). В этот вечер ее выщипанные, похожие на скобочки брови постоянно взлетали вверх от удивления, хотя уж ее-то, работавшую в отделе печати, крайне сложно было чем-то удивить.

— Не выносят друг друга. — Она скрестила руки и кивнула в сторону двух старших дочерей Геббельса, демонстративно игнорирующих свою вторую по счету мачеху. Мачеха, она же третья жена Геббельса, годилась бы сестрам в подружки, будучи практически их ровесницей, но отношения между ними были прохладными. Страсть между Сюзи Циглер и могущественным пожилым министром вспыхнула мгновенно. Они познакомились проверенным временем способом — на кастинге, и через несколько месяцев крашеная блондинка и высохший калека, публично объявив о взаимной любви, поженились.

Вливая в себя четвертый бокал шампанского, чтобы отвлечься от окружающей суеты, фрау Геббельс демонстрировала пышную, упакованную в кружева грудь и самый модный в Союзе стиль: беременность.