Книга Розы

Слипченко я невзлюбила тоже сразу – за жадность. Как-то принес он яблоки. Мы с Борькой дома были, но жених не угостил нас. Положил фрукты на рояль, а они скатились на пол. Так он под роялем ползал, ползал, собирал, но два яблока не заметил. Когда ушел, мы достали их и стали грызть с большим удовольствием. Белла пришла, спрашивает:

– Откуда яблоки?

– А это твой Слипченко весь пол вылизал языком, чтоб нам не дать. Но нам два яблока досталось. А твои – на рояле.

К готовящейся свадьбе сестры я относилась с недоумением: зачем такой красавице и умнице выходить за такого жадобу и зануду? Потому, поняв, что могу расстроить планы Слипченко, с охотой взялась помочь сестре и ее симпатичному похитителю. Подъехав вместе с ним к университету, я разыскала сестру и заговорщически зашептала ей на ухо:

– Иди, к тебе на шикарной машине приехал какой-то дядечка.

Белла хоть и удивилась, но вышла:

– Толя?! – похоже, появление этого человека было для нее полной неожиданностью. Сев в машину, Белла о чем-то тихо переговорила с Анатолием, а затем позвала меня:

– Роза, сейчас мы подъедем домой, ты зайдешь и потихоньку вынесешь мне белое платье и темно-синее. Возьмешь также туфли, чулки, белье. Но чтоб никто не видел, особенно мама.

Анатолий достал три рубля – целое богатство:

– На тебе, Розочка, на конфетки.

Меня хоть и подмывало взять деньги, но гордо отказалась. А в голове моей роились вопросы: «В чем вынести столько одежды, чтоб мама не увидела? Мама же дома, готовит к свадьбе».

Белла словно подслушала:

– Розочка, ты три рубля возьми и возьми мою сумку, сложишь все в нее. А туфли потом вынесешь.

Первый заход домой прошел благополучно, когда же я вернулась за туфлями, мама заподозрила неладное:

– Что ты бегаешь взад-вперед?

– Ничего я не бегаю, мама. Просто водички попить зашла, – постаралась я усыпить бдительность матери.

В общем, уже через полчаса простыл и след того автомобиля, что Беллу увез. А вечером начался скандал. Пришел официальный жених Слипченко:

– Где ваша дочь, Соломон Борисович?

– Это мне у тебя надо спросить. Ты жених.

И дальше по кругу – крики, обвинения, слезы, пока телеграмма не пролила свет на случившееся. Анатолий оказался тем самым парнем, с которым Белла в Ленинграде гуляла. На самом деле он преподавал в том строительном институте, в котором училась Белла, и как мальчишка влюбился в свою студентку. Встречались с ней, гуляли белыми ночами по улицам и набережным прекраснейшего города, любовались творениями великих зодчих, о которых Анатолий мог увлеченно рассказывать часами. А когда отец по совету невестки – жены старшего сына, Леонида, у которого жила Белла, – увез дочь назад в Сталино, влюбленный мужчина не смирился. Получив назначение в Москву, он рванул за возлюбленной и украл ее буквально «из-под венца», хотя, естественно, в семье коммунистов ни о каком венчании не могло быть и речи. А машину одолжил у друга – тот в Горловке был большим начальником.

Из Баку Анатолий повез Беллу в свой родной город Коканд. А уж потом на место назначения – в Москву. Его, как специалиста-фортификационника высокой квалификации, пригласили на работу в Главное военно-инженерное управление по оборонительному строительству. Дали отдельное жилье в столице, положили хорошую зарплату. Сама Белла устроилась в Метрострой и за короткое время вышла в начальники участка. Поэтому хоть и упорхнула из родного дома с двумя платьями (белым свадебным и темно-синим деловым), скоро с нарядами у нее проблем не стало. Приехав как-то перед войной в Сталино и увидев, в каком ветхом пальтишке я ходила, Белла сняла свое шикарное бостоновое и накинула его мне на плечи:

– Носи на здоровье! А я и в куртке доеду.

Пальтишко, правда, оказалось узковато мне, пятнадцатилетней, пришлось его расставить по бокам – образовались светлые полосы в местах прежних швов. Но это мелкое недоразумение отошло на задний план, когда я вышла на улицу и ощутила, насколько тепло и уютно в новом пальто. Позднее, в Коканде, в эвакуации, Белла также широким жестом одарит меня крепдешиновым платьем абрикосового цвета и еще какими-то шмотками из своего богатого гардероба. Как же благодарна я была ей и как хотела живого тепла и участия от этой царственно красивой женщины. Но Белла для меня оставалась снежной королевой. При встрече – равнодушное:

– А, Роза? Привет! – И все! Ни тебе объятий, ни поцелуев, ни расспросов: как живется тебе, малая, без мамы? Мамы не стало, когда мне и тринадцати не исполнилось. И только Раечка понимала мои переживания, старалась, как могла, заменить маму: расспрашивала, выслушивала, советовала.

Раечка (Раси-Голда – по метрике) была первым совместным ребенком моих отца и мамы. Бог наделил ее не только умом, красотой, но и многими талантами. Блестяще закончила школу, затем с отличием – рабфак. Без экзаменов ее приняли в индустриальный институт. Но через месяц, после первой же экскурсии на сталелитейный завод имени В. И. Ленина, вместе с другими девушками забрала документы и отнесла их в медицинский институт.