Книга Розы

Услышав это, начальник ВСП завопил дурным голосом. Я рассердилась:

– Сейчас выставлю вас за дверь, товарищ майор.

Коновалов услышал и насторожился:

– А кто у тебя там? Кто тебе мозги полощет?

В общем, ничего утешительного я не услышала. Сижу, думаю. И вдруг озарило: а пошлю-ка я этот поезд «кружностью» через Константинград (Конград). Звоню туда. И надо же, сам начальник станции оказался на круге «Константинград – Лозовая». Я чуть не подпрыгнула от радости. И говорю опять открытым текстом о возникшей проблеме с отправкой санпоезда. Начальник станции соглашается сразу:

– Роз, я могу пропустить этот состав. Но кто-то должен спросить разрешения у немцев.

– Ради бога! Сможешь ты сейчас остановить все и по «зеленой» – на Харьков?

В этом случае я выгадывала в прибытии поезда больше трех часов.

– Надо – сделаем! – ответил начальник станции.

– Катька! – кричу диспетчеру. – Быстро перегоняй паровоз в хвост!

– Чего орешь? – удивляется Катька.

– Поорешь, если майор по твоей милости меня трясет.

– А он не твой родственник? Спроси у него, пока я перегоню, – предлагает напарница.

Майор оказался всего лишь однофамильцем. Отправила я состав на Конград, бросила фуфайку в угол на лавку, привалилась к стене и уснула – ночь, устала, голодная. Утром влетает ко мне замначальника отделения Рыков. К тому времени о прибытии состава в Харьков я уже знала, запросила и мне ответили: прибыл, уже перегружают раненых в машины и развозят по госпиталям.

Рыков рвал и метал:

– Ох уж эти девки! Что мне с вами делать? Прибить что ли?

– Рыков, ты что? – недоумеваю я.

– Тебя вызывает Оратовский с графиком движения.

А у меня на графике состав еще не проходил – отправила, и ладно.

– Рыков, ты умный? Сядь за селектор и быстренько проведи мне по минутам до Конграда этот состав, – прошу. – А я немножко отдышусь.

– А где ты спала? Дома?

– А в углу на лавке не хочешь?

– Эх, не знал, а то бы пришел, пощупал тебя, – перешел на шутливый тон Рыков.

Все в тот момент встревожились – это ж Оратовский! Он с «тройкой» уже Абрамова к расстрелу приговорил. Но виду не подают. Рыков все на графике провел хорошо. Кстати, когда мне Тройчатое назвало фамилию старшего лейтенанта Коновалова, я машинально на графике в пометках записала ее. Беру графики и иду в соседнее здание, «желтый дом», к Оратовскому. Тот пригласил полковника, который кончал ЛИИЖТ (Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта) и разбирался во всех тонкостях железной дороги. Оратовский, как всегда резко картавя, спросил:

– Ну, что у тебя с санитарным поездом?

– Прибыл в Харьков на сорок минут раньше, чем если б я его отправляла по нашему направлению.

– А он же у тебя на станции стоял?

– Это не моя станция. Это станция Лозовая. Стоял. Но меня тут не было. Я сопровождала танковую колонну.

– Это я знаю. Но кто тебе давал приказ отправить поезд «кружностью»?

– Единственно, у кого я не спросила разрешения, – это у немцев. Выхода не было. Руководитель восстановительных работ старший лейтенант Коновалов мне сказал, что ему еще нужно не меньше четырех-пяти часов.

Оратовский посадил капитана, вызвонить Коновалова по полевой связи. И тот подтвердил информацию про время ремонта. А по «зеленке» движение пустили через пять с половиной часов.

– Твое счастье, что немцы тебя не подхватили на перегоне «Конград – Харьков», – заметил энкавэдэшник.

– Почему это меня? Они и вас могли подхватить. А вы какое решение приняли бы? Что бы вы могли предложить лучше? – закусила я удила. – Я спасла жизнь целому эшелону раненых.

Вышла я от Оратовского и вижу: на крылечке стоят начальник отделения, три его зама и старший диспетчер. Они-то думали, что меня выведут с автоматчиком.

Потом мне рассказали, что начальник поезда, мой однофамилец, попросил диспетчера Харькова, когда уже разгрузили раненых, передать диспетчеру Эпштейн, девочке, что он хотел бы иметь такую дочечку. А мужик-диспетчер заметил:

– А я бы и от такой невесты не отказался.

Третий раз довелось испытать судьбу уже весной того же 1944 года. Когда формировали составы на Лозовой, то согласовывали это со службой «З». Из «З» нам пришел приказ отправить восемь вагонов с мукой. Все это отражалось в амбарной книге: сколько вагонов, под какой груз, на какой пакгауз отправляем. А направление, куда отправлять груженый состав, давали из «З» из Харькова. Последняя графа в книге – подпись «ЗКРС», таково было аббревиатурное название коменданта станции. В конце смены он приходил расписываться. Отказов не случалось. А под погрузку продуктов вагоны необходимо промыть. Промывали их горячей водой, подключали к инжектору и просто ошпаривали изнутри. Потом надо было просушить. Это делали мужики из заградотряда – протирали мешковиной изнутри. Потом вагоны ставили под погрузку. Только приготовили два крытых вагона под муку, как ЗКРС Белоглазов и командует:

– Вагоны все подавать на двадцать пятый пакгауз. Комендатура получила приказ.