Книга русских инородных сказок

Первый покупатель . Жена часто посылает меня на базар за зеленью. А этого гада я хорошо помнил, он попал к нам после интервенции и то ли собирал антиквариат, то ли рисовал фальшивые карты, обманывая хронологов и дифференциальных геометров. Жена, сущая Морриган, провожает меня такими взглядами и криком, что василиски и прочая плесень расцветают на всех поверхностях в парадном, и все эти споры я выношу на своей спине в город. Поэтому я стараюсь не поворачиваться задом не только к любовницам, но и ко всем мирным жителям. Ну а гаду с его кульком не повезло тогда, да.

Все Остальное . Не надо думать обо мне плохо. Любовь, кровь и риторика не суть генераторы группы жизни. Жизнь состоит из устричных створок, из buddhism: meditations online, из неверных предсказаний времени и пространства, где всюду плотным образом тонут котята. Из ответов на все что угодно, написанных на стенах в парадном мироздания. Из вопроса, в конце концов, о том, когда, интересно, звон перестает осознавать себя звоном. А тот червячок, который сожрал всю память и принимается за свой хвост, шурша шоколадными фантиками, — что осознает он? Не надо, кстати, вообще ни о чем думать.

Макс Фрай

ВЕЧЕРНЯЯ ПРОППОВЕДЬ [1]

1. Начальная ситуация

Мне бы на диване сейчас лежать, книжку читать, яблочком румяным хрупать, сигаретку бы скрутить — голландский табачок, конопляная бумажка, зеленовато-серая, с бледными волоконцами, спички из кафе «Жили-были», с синенькими серными головками — пустячок, а приятно. Так приятно, что к чертям собачьим бы всю эту затею. Лежать бы на диване, глядеть бы в бледную сизую твердь потолка, щуриться бы по-кошачьи, помалкивать бы…

Но ведь не дадут.

Они говорят, я — Герой. И, дескать, поэтому сейчас начнется «самое интересное». Что именно — не разъясняют, только улыбаются нехорошо да глаза отводят. Говорят, мне понравится, но, похоже, и сами не очень-то в это верят. Но в любом случае никуда мне не деться — так они говорят. Мне, надо понимать, крышка.

2. Запрет, усиленный обещаниями

Они говорят: на диване мне теперь лежать никак нельзя. Вроде как, если я улягусь все-таки на диван, мир непременно рухнет. Ну, то есть не весь обитаемый мир, не того я полета птица, а только мой тутошний, маленький шестнадцатиметровый квадратный мирок. Но уж зато точнехонько мне на макушку обвалится. Фирма гарантирует.

Зато обещают: если я буду держаться от дивана подальше, тогда, дескать, пронесет. Может быть, и вовсе ничего не случится. А только появятся на пороге гонцы из Оттуда-Не-Знаю-Откуда с мешком леденцов и пряников для меня.

Скажут: хорошая собака. Скажут: ай, молодца! Скажут: садись, пять. Скажут: вы приняты. Скажут: мы хотим заказать вам…

Да уж. Что, интересно, они могут мне заказать?

И потом, я ненавижу леденцы. А вот пряники — это как раз ничего, могу съесть парочку за чаем…

Но, видит бог, мне неплохо жилось и без пряников.

3. Отлучка старших

И тут откуда ни возьмись появляются Старшие. В основном, по званию. Нет, к слову сказать, ничего проще, чем быть старше меня по званию, ибо по званию я — Младший. Нам, Героям, так положено. Это зачем-то нужно, но я не помню зачем. Надо будет потом почитать, если сказка хорошо закончится…

И вот Старшие стоят на пороге и укоризненно глядят на меня. Мне, честно говоря, совсем хреново. Я не понимаю, что все эти престарелые придурки делают в моей жизни. Я не знаю, кто они такие и откуда взялись. И, по правде сказать, знать не хочу. Многие знания — многие печали, так-то.

Старшие говорят, что сейчас им придется отлучиться. Но обещают вернуться. Первая новость радует меня несказанно, вторая же повергает в уныние.

Ну, впрочем, мы еще поглядим, кто и куда вернется. Это мы еще разберемся.

Но пасаран!

4. Нарушение запрета мотивируется

И не в том вовсе дело, что сладок, дескать, запретный плод. Знаю, жевал я в ветвях девять долгих ночей. Только и счастья, что не отрава. Ну, скажем так, не всегда отрава. Через раз.

Просто устал я от этого бардака. И соображаю плохо.

Мне бы, что ли, полежать.

5. Нарушение запрета

Ну вот и плюхаюсь со всей дури на диван, как шмат сырого теста в невесомую мучную пыль. Опустите мне веки.

Какое-то время ничего не происходит. Только покой и воля, по чайной ложке на удар сердца. Дивная пропорция.

6. Вредительство

Потом зачем-то случается Вредительство.

Поначалу оно тихонько, как воспитанная мышь, шерудит в уголке и, в общем, не очень мешает. Я делаю вид, что сплю, Вредительство делает вид, что старается мне не мешать.

Мы — прекрасная пара, я и мое маленькое Вредительство. Я пока не знаю, как оно выглядит и в чем, собственно говоря, состоит, но это пустяки. Главное — мы не очень мешаем друг другу. Необходимое и достаточное условие сожительства.

7. Рудимент сообщения беды

Наконец у Вредительства не выдерживают нервы.

— Я случилось! — тоненько взвизгивает оно. — Я у тебя случилось!