Книга с множеством окон и дверей

Спасибо газете «Ратуша», которая, впервые в его жизни, в 92-м году напечатала несколько Лениных стихов, — еще и на русском.

Ему немного было нужно, 100 экземпляров своей книжки «Взгляд Горгоны», которую он составил в том же году, ее набрали на компьютере, оформили, подготовили к печати, но деньги на бумагу и что-то еще все не находились, не находились и так и не нашлись.

Под конец он раздаривал то немногое, что у него было — книги, картины друзей. Он сам еще не знал, к чему готовится. Хотя в болезненном состоянии эта тема всплывала не раз, — он сам себя пугал, «пугал» друзей и со специфической хитростью «сумасшедшего» присматривался к произведенному эффекту, — надо сказать, он был невелик. Как у всякого поэта, слова у него забегали «поперед батьки в пекло». Поначалу спасти его от приступа болезни могла и чекушка водки, выпитая с другом. Но вскоре уже весь алкоголь мира был не в силах вывести его из этого сооруженного — кем? им самим? жизнью? общим замыслом? — плена.

Поэты, вообще люди, никогда не умирают случайно, с бухты-барахты. Что-то неладно, значит, в датском королевстве. Или заканчивается (закончилась?) эпоха, и кровь по капле выцеживается, выдавливается, переливается в носителей новой эпохи, предавая прежних. И с этими в свое время произойдет то же (они будут думать, что случится).

Той давней осенью 93-го умерли Лотман, Феллини и затерявшийся в дальнем глухом углу Европы Леня Швец, поэт.

Ирония здесь неуместна.

Опять биография в этой проклятой стране торчит из текстов, бесцеремонно раздвигает их локтями, сквозит в зазорах между буквами, пальцами цепляется за строчки стихов.

А стихи были и есть, он-таки дописался до них.

…Но я вот думаю: а если бы он не писал стихов?!

ДВЕ ТОЧКИ НАД «i»

Всем известно выражение «расставить точки над „i“. В сегодняшней Галиции издается культурологический независимый журнал, называющийся одной буквой, передающей звук „йи“ (как в словах „Кыйив“, Украйина»), — вертикальная палочка с двумя точками. Литера, отсутствующая в других алфавитах, надо полагать, призвана графически символизировать своеобразие украинской культуры, акцентировать некие ее особые аспекты.

Отрицать наличие самобытной украинской культуры и ее особого характера — неблагодарный труд. Однако, как правило, вслед за подобным признанием собственно и начинаются разногласия: высокомерное, имперское по своей природе невежество с одной стороны, и специфическая украинская «заядлость» с другой, — манипулирование суммами родственных черт и отличий, подтасовки истории и политическая нечистоплотность и т. д. и т. п., — что называется, поехало. Честно говоря, не хочется даже задевать весь этот спутанный клубок проблем, поскольку любое упрощение, неизбежное в газете, только увеличивает непонимание и разброд. Как выходцу из тех краев и, следовательно, «галичанину» отчасти, мне приходится иногда слышать бесконечно наивный вопрос: не вернется ли Украина к России сама? Чаще — оправданное до определенной меры злорадство: ну что, получили свою «самостийность» — право торговать чем ни попадя у Киевского вокзала и ездить в Россию на заработки?! Хотя подавляющее большинство россиян очень мало занимает все, что связано с Украиной, — своих забот достает. Что, кстати, страшно оскорбляет все естество украинского националиста (а равно и любого другого из бывших республик СССР). Как бы там ни было, следует привыкать к тому, что под одной государственной крышей нам больше не жить, — из этого и исходить. А дальше — время лечит, самых задиристых прибирая понемногу с доски. Это задача не для одного поколения.

Имелся какой-то шанс начала диалога и совместной систематической работы в связи с открытием Культурного центра Украины в Москве, однако в ходе его строительства начались финансовые и клановые махинации, последовала смена руководства, затем остаток средств оказался погребен в «Тверьуниверсалбанке», и ныне пять тысяч квадратных метров в начале Старого Арбата пребывают в глубоком анабиозе, дожидаясь, кто подберет их, — скорей всего, не имеющий никакого отношения ни к русско-украинским связям, ни к культуре подавно. Ситуация в большинстве посткоммунистических стран отличается только градусом социальной напряженности и степенью хозяйственного кризиса. Тема неподъемная, и мне хотелось бы говорить не в общем и не понаслышке, а лишь о лично хорошо знакомом.