Читаем Книга самурая. Бусидо полностью

Что такое сила? Сила — это умение устоять перед искушениями рассудка. Это способность не увлекаться рассуждениями. Дзете не раз терпеливо наблюдал за тем, как решимость действовать подвергается влиянию мудрости и рассуждений. Он видел много людей, которые теряют силу, когда достигают зрелого возраста. Тогда даже обретенные ими мудрость и здравомыслие оказываются ненужными. Здесь сокрыт утонченный парадокс. Если человек обретает мудрость только к сорока годам, в этом возрасте он еще должен обладать силой, чтобы использовать ее. Однако большинство из нас силой в этом возрасте уже не обладают. Дзете предупреждает нас об этом.

31. Превратности судьбы

Вот простой совет:

Тот, кто отчаивается или падает духом перед лицом неудач, ни к чему не пригоден.

(Книга Вторая)

Поэтому не теряйтесь, если удача не на вашей стороне.

32. Тайная любовь

Я верю, что высшая любовь — это тайная любовь. Будучи однажды облеченной в слова, любовь теряет свое достоинство. Всю жизнь тосковать по возлюбленному и умереть от неразделенной любви, ни разу не произнеся его имени, — вот в чем подлинный смысл любви.

(Книга Вторая)

Непривычно слышать о «достоинстве» эмоции.

Американский знаток японской литературы Дональд Кин в комментарии к книге Тикамацу о влюбленных-самоубийцах, пишет, что когда влюбленные принимают решение стать на митиюки (на путь смерти), их слова начинают звучать яснее, и сами эти люди, кажется, становятся выше ростом. Двое, которые до этого были обычными гражданами города, жалкие мужчина и женщина, запутавшиеся в своих личных и финансовых проблемах, внезапно достигают величия главных героев трагедии.

В наше время любовь напоминает страсть пигмеев. Достоинство любви никого не интересует, а невысказанной любви теперь вообще почти не встретишь. Любовь утрачивает свою силу; влюбленные теряют способность бороться с обстоятельствами; страсть не вносит поправки в общественную мораль. Так любовь утрачивает свой абстрактный смысл. И в то же время юноша не находит радости в том, чтобы завоевать свою возлюбленную, и не грустит, если это ему не удалось. Это и неудивительно, ведь ему не доступен широкий спектр человеческих эмоций и способность идеализировать обьект своей страсти. В результате объект тоже теряет достоинство. Любовь относительна, и если достоинства одной личности умаляются, в равной мере умаляются и достоинства другой.

По всему Токио в наши дни процветают любовные романы пигмеев.

33. Эпикуреизм.

Когда роман британского писателя Вальтера Пэитера «Эпикуреец Мариус» (Waller Pater, «Marius Ihe Epicurian») вышел в японском переводе под заглавием «Гедонист Мариус», этот сложный философский роман неожиданно стал бестселлером, потому что читателей привлекло его заглавие. Взяв за основу духовный мир молодого римского аристократа времен распространения христианства, Пэйгер тонко проанализировал философские взгляды Эпикура (древнегреческого философа, который исповедовал гедонизм). Пэйтер поведал нам об истории духовного развития молодого человека, который принял христианство.

Эпикуреизм принято отождествлять с гедонизмом, но на самом деле от него один шаг до стоицизма. Предположим, вы назначили свидание с девушкой и провели с ней ночь в гостинице. На следующее утро вы чувствуете себя немного уставшим, но идете на утренний сеанс в кинотеатр. Ваше самочувствие, когда вы, зевая, сидите в зале, в котором демонстрируется посредственный фильм, едва ли можно назвать гедонистическим. Ведь гедонизм подразумевает соблюдение строгих правил.

Философия Эпикура отвергает плотский гедонизм, в котором удовольствие заканчивается разочарованием, а удовлетворение приводит к духовной пустоте.

Удовлетворение — враг удовольствия. Оно не дает ничего, кроме разочарования.

Поэтому Эпикур, как и другие философы киренской школы, считают удовольствие высшим принципом счастливой и добродетельной жизни. Цель удовольствия — атараксия (абсолютная безмятежность, приходящая с отказом от желаний). Эпикур также пытается устранить страх смерти, который не позволяет получать удовольствие:

«Пока мы живем, смерть не имеет значения; когда мы умерли, мы больше не существуем, и поэтому нам не нужно бояться смерти». Здесь мы находим связь между философией Эпикура и гедонизмом Дзете Ямамото, ведь его философия смерти перекликается с эпикуреизмом и стоицизмом.

Воистину нет ничего, кроме подлинной цели настоящего мгновения. Вся жизнь человека есть последовательность мгновений. Если человек до конца понимает настоящее мгновение, ему ничего больше не нужно делать и не к чему стремиться. Живи и оставайся верным подлинной цели настоящего мгновения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология