Книга секретов

Горацио покосился на нее, но не сказал ни слова.

Они спустились со следующего холма: Горацио продолжал держаться на несколько шагов впереди, Олив старалась не отстать и ни обо что больше не споткнуться. Впереди, в белой дымке воздуха, брезжил квадратный проем рамы, сиявший светом коридора второго этажа.

Горацио подождал под рамой, пока Олив не наденет очки, наблюдая за тем, как она нашаривает их трясущимися руками.

– Ты пройдешь первой, – скомандовал он, в последний раз окинув взглядом скалистые склоны. – Не хочу спускать с тебя глаз.

Олив повиновалась и приземлилась на ковер в коридоре с подвернутой под себя рукой и большим рыжим котом сверху.

– Ты умудрилась своими штанами зацепить мой коготь, – раздраженно констатировал Горацио, выпутывая лапу из штанины ее джинсов. Олив почувствовала, как холодный коготь оцарапал ей лодыжку, когда Горацио спрыгнул с ее ног и отскочил в сторону. – Ты была бы весьма серьезным противником, Олив, если бы наносила хоть долю этого ущерба нарочно.

– Ты в порядке?

– Да. Со мной все прекрасно, – огрызнулся кот, встряхивая лапой. – Я так понимаю, все художественные принадлежности находятся в твоей спальне?

Олив кивнула.

– Тогда почему бы тебе не пойти вниз, пока я о них позабочусь?

Олив наморщила лоб.

– Но как ты собираешься…

– Мы знаем способы, Олив. Я не только разговаривать умею.

– Ладно. – Олив поднялась и медленно направилась к лестнице. Горацио провожал ее пристальным взглядом. – Я правда собиралась от всего этого избавиться, Горацио. Ты точно не хочешь, чтобы я помогла?

– Если бы я хотел, я бы так и сказал, – подчеркнул Горацио. – И разреши напомнить тебе, Олив, нередко случалось так, что всем заинтересованным лицам было лучше, пока ты не знала, где что лежит. А теперь иди вниз.

Подгоняемая этими словами, Олив медленно затопала по ступенькам. Она оглянулась через плечо, и не однажды. И всякий раз видела, что Горацио следит за ней – холодными, пристальными зелеными глазами.

14

После того как Горацио изгнал ее на первый этаж, Олив печально слонялась по пустым комнатам, пока не устроилась на кушетке в гостиной. Ровно в этот момент у входной двери раздался бодрый голос миссис Данвуди:

– Я дома!

Следующие несколько часов Олив провела под одеялами и тщательным присмотром мамы, притворяясь, что у нее болит живот, а вовсе не исцарапанные в кровь ладони. Она была слишком встревожена гневом Горацио и ужасом Мортона, чтобы суметь сосредоточиться на книге. Вместо чтения Олив смотрела телевизор, пока не почувствовала, что ее мозг начинает плавиться, а сюжеты – сливаться в один. Вскоре она уже запуталась, в каком шоу талантов кто выиграл, кто у кого увел парня и кто чью семью оскорбил и вынужден был теперь драться на магической дуэли.

Но где-то в середине дня, когда мыльные оперы и ток-шоу наконец-то уступили экран мультфильмам, раздался резкий стук в парадную дверь.

– Я открою, – сказала миссис Данвуди, откладывая в сторону стопку тестов по математике, которые она как раз проверяла. – Не вставай, Олив. – И по дороге к двери она погладила дочь по голове.

Олив перегнулась через подлокотник кушетки, высунувшись как можно дальше в сторону коридора и стараясь не свалиться при этом на пол. Первым делом она подумала, что это наверняка Резерфорд, и какая-то ее часть – маленькая и по большей части скрытая – очень на это надеялась. Потом Олив подумала, что это может оказаться Аннабель собственной персоной, возможно, переодетая курьером и прячущая лицо за огромным букетом. «Это вам», – сказала бы Аннабель, и миссис Данвуди пригласила бы ее войти, и вот тогда обрушится лавина настоящих неприятностей…

Но голос, донесшийся от входной двери, не принадлежал ни Резерфорду, ни Аннабель.

– Здравствуйте, – объявил голос под аккомпанемент перезвона множества ключей, свистков и ручек. – Я Флоренс Тидлбаум, преподаватель рисования в средней школе. Я обратила внимание, что Олив забыла свою работу в школе, и, после того как в учебной части мне подсказали ваш адрес, я подумала, а не занести ли мне ее к вам, чтобы Олив успела закончить ее к сроку и сдать в понедельник.

Олив, все еще укутанная в одеяла, сползла с кушетки и по стенке прокралась к выходу, держась так, чтобы ее не заметили.

– Как это мило с вашей стороны, – как раз говорила миссис Данвуди. – Я Алиса Данвуди, мама Олив. Я знаю, Олив всегда нравились уроки рисования.

– И мне, – сообщила мисс Тидлбаум. Олив как раз выскользнула из коридора и приникла к столбикам перил, чтобы подглядывать. – А вы чем занимаетесь, Олив?

– Алиса, – подсказала миссис Данвуди.

– Флоренс, – поправила мисс Тидлбаум.

– Флоренс, – помолчав немного, повторила миссис Данвуди. – Я математик.

– В самом деле! – воскликнула мисс Тидлбаум. – Я никогда особо не разбиралась в математике. Никак не могла понять, зачем постоянно складывать одинаковые числа, чтоб все равно почти всегда получать одинаковые ответы.

– Ну… да, – медленно проговорила миссис Данвуди. – Что ж, это было очень мило с вашей стороны сделать такой крюк, чтобы занести Олив ее домашнюю работу.