Книга секретов

В таком же темном коридоре второго этажа не было ни души, и все же мощное, оглушительное гудение не утихало. Раз или два Олив послышались также чьи-то поспешные шаги. Она прокралась мимо темного дверного проема собственной спальни, замерев при виде чего-то белого, мелькнувшего на ковре в нескольких шагах от нее.

Олив подошла чуточку ближе. Гул продолжался, став даже еще глубже и громче. Олив шагнула в пятно света, пробивавшееся из щели под дверью ванной, и рывком распахнула дверь.

Мортон стоял в дальнем конце комнаты, наклонившись над стоящей на четырех когтистых лапах гигантской ванной.

– Мортон! – ахнула Олив.

Мортон подпрыгнул и оглянулся. Затем обернулся, закрутил краны, и рев воды, мчащейся по древним трубам, утих.

– Ты не пытался сбежать! – воскликнула Олив, бегом бросаясь к нему и заключая Мортона в медвежьи объятия.

Выражение лица Мортона стало странным. Это была, как догадалась Олив, наполовину улыбка, наполовину хмурая гримаса. Он неловко высвободился.

– Мы заключили сделку, – сказал Мортон. – И я делал вот это.

Мальчик отступил в сторону, указывая на ванну.

Следуя взглядом за жестом Мортона, Олив впервые внимательно осмотрелась вокруг.

Гигантская ванна была до краев наполнена водой – и, судя по всему, мыльными пузырями. И солью для ванн. И средством для снятия лака. И средством для чистки кафеля. И всем чем угодно еще, что удалось отыскать Мортону в шкафчике под раковиной. Дверцы шкафчика были раскрыты настежь, на полу стояли опустевшие банки и бутылки, а с бортиков ванны тихо капала зеленоватая пена. Осмотрительно держась от пены подальше, Мортон переводил взгляд с ванны на Олив.

В темных и тревожных, сумбурных мыслях Олив кто-то вдруг щелкнул выключателем.

Она рванула из ванной и перегнулась через перила, вытянув шею в сторону прихожей.

– Резерфорд! Горацио! Сюда! – прошептала она.

Мгновение спустя шипение и поспешные шаги переместились из библиотеки в прихожую. Олив свесившись с перил, отчаянно подзывала жестами двух дерущихся котов и трех судей их поединка.

– Сюда! – скомандовал Леопольд. – Джентльмены, окружаем слева!

Направляемые ходячей баррикадой из Резерфорда, Харви и Леопольда, оба Горацио вкатились в открытую дверь ванной, скользя на влажной плитке. Харви, Леопольд и Резерфорд влетели следом. Олив закрыла дверь.

Оказавшись в окружении, нарисованный Горацио медленно попятился к центру комнаты.

Его не-такие-яркие-как-надо глаза блеснули. Но вместо возмущения, гнева или хотя бы досады на его морде отразилось странное удовольствие.

– Видите ли, что бы вы ни сделали со мной, это уже не имеет никакого значения, – мягко произнес кот. – Вы опоздали. Она уже здесь побывала.

– Что ты имеешь в виду? – прорычал из угла Леопольд.

По широкой оранжевой морде нарисованного кота начала расплываться улыбка.

– К этому времени она уже отыскала портрет хозяина – законченный портрет – и благополучно его унесла.

На мгновение все замерли.

– Это правда, – прошептала Олив. – Я ее видела. И портрет пропал.

– Но моя бабушка, – заговорил Резерфорд, – наложила на дом защитные чары…

Нарисованный кот резко и сухо рассмеялся.

– И кто, по-твоему, пригласил ее войти?

– Это был ты, – выдохнула Олив. – Ну конечно.

– Я сумел отвлечь вас всех на то время, пока она уходила, и теперь и она, и портрет вновь в надежном укрытии. – Кот обвел их всех гордым взглядом. – Я сделал именно то, для чего был предназначен. Я послужил своей цели куда лучше, чем вы трое послужили своим. От тебя, Леопольд, я многого и не ждал, – продолжил рисунок. – Ты, надутый старый дурак, что счастлив следовать приказам – судя по всему, чьим угодно приказам.

Леопольд надулся, словно воздушный шарик, готовый лопнуть, но нарисованный кот еще не договорил.

– Что же до тебя, Харви… – Глаза Харви расширились. – От тебя, невменяемого маленького психа, пользы, как от трещины в фарфоровой чашке.

Глаза Харви выпучились так, словно вот-вот вывалятся из глазниц.

– Да как ты смеешь?! – рыкнул он. – Ты, предатель, ты… ты дважды вражеский, трижды лицемерный, четырежды клеветнический…

– Но ты, Горацио, – произнес нарисованный кот, не обращая на ругань Харви ни малейшего внимания, – ты и я… мы с тобой всегда гордились нашими умственными способностями. Ты позволил чувству затуманить твой разум. – Он склонил голову набок и прищурился, пристально глядя Горацио в глаза. – Я едва узнаю тебя.

Горацио прищурился в ответ.

– А мне очень жаль, что я узнал тебя, – тихо проговорил он. И затем, прежде чем кто-либо успел предугадать это движение – и меньше всех его нарисованный заклятый враг. – Горацио прыгнул и сбил второго кота с ног. Когда два оранжевых кота заскользили по плитке к ванне, Леопольд и Харви вступили в бой. Они ухватили извивающийся комок котов зубами и когтями и швырнули обоих Горацио в поджидавшую тех воду.