Книга Семи Дорог

– Да так, сувенирчик! Позволяет видеть призраков, причем на всю глубину времени, – отозвался Корнелий.

– Как-как?

– Да ну его! Это не особенно нужно. К тому же это лысегорская штучка, если ты понимаешь, о чем я говорю…

– Подари их мне! – внезапно попросила Варвара.

Корнелий засомневался, но она не отставала, и пришлось уступить.

– Ну бери, если хочешь, – нерешительно согласился он. – Только не надевай часто. От них ужасно болят глаза…

Варвара отклеила картонные очки и опустила их в карман.

– Вообще-то можно было сказать «спасибо», ну да не буду грузить тебя незнакомыми словами, – великодушно сказал связной света.

Убедившись, что пол высох, Корнелий достал флейту и занялся обедом. Он состоял из огромной безголовой индейки, которая своим ходом, зажав под крыльями вилку и нож, пришла из ресторана «Арагви», потому что связной напортачил в маголодии.

Они ели, а Добряк лежал рядом, гипнотизировал их взглядом и левой лапой тер нос.

– Птичьи кости трубчатые! Ему нельзя! – сказал Корнелий.

– Ах, нельзя? Лови! – вскинулась Варвара, и недоеденная треть индейки полетела в распахнутый собачий рот. Щелкнули челюсти, и все исчезло. Угольно-черная собака осталась такой же тощей.

Корнелий вздохнул и уже не в первый раз пообещал себе, что в следующий раз будет говорить все наоборот. Дочь Арея и есть дочь Арея. На слово «нельзя» у нее всегда обратная реакция.

Теперь Варвара искала, обо что вытереть жирные руки. Связной незаметно наблюдал за ней. Варвара пострадала немного, после чего использовала в качестве салфетки свою болтавшуюся на спинке стула майку. На сегодня хозяйственное настроение уже отработано, и можно спокойно свинячить.

Достав из кармана картонные очки, она водрузила их на нос.

– Ну как, призраков видишь? – полюбопытствовал Корнелий.

Варвара ответила, что нет, но после, посмотрев по углам, различила две-три выцветшие, быстро скользнувшие куда-то тени.

– А-а, это какие-то старые! Может, лет тридцать назад тут бродили. Свежий призрак сквозь очки покажется материальным. Чем дальше во времени, тем размытее. Совсем древние будут как дым, – объяснил он. – Ты в переход иди!

Варвара вышла туда и, чтобы ее не сбили с ног, остановилась напротив большой афиши на деревянном подрамнике. Мир окрашивался в зелено-красный цвет. Она смотрела на плотную толпу, двигавшуюся навстречу, и не замечала ничего особенного. Какие-то серые тени мелькали, но рассмотреть их за множеством людей было нереально.

Она отметила удивительно старомодную бабульку с нагруженными сумками, бормочущую, что вот у нее рыба размораживается, и что не помнит, выключила ли газ. Старушка смотрела под ноги, не замечала афиши и вот-вот должна была налететь на Варвару. Гражданка Гормост хотела отодвинуться, но не успела – бабулька прошла сквозь нее. Дочь Арея ощутила затхлый липкий холод, точно ее лица коснулась разложившаяся медуза. Сердце от ужаса пропустило один удар и, наверстывая, забилось бестолково и не в ритм.

Варвара сделала несколько шагов и, толкаемая уже абсолютно материальными людьми, прижалась спиной к афише. Вскинула голову, и вновь красно-зеленые очки сухим жаром опалили ей глаза.

Молодая пара ругалась, размахивая руками. Лица перекошенные, ненавидящие. Она блондинка с темными корнями волос, в короткой юбке, красных туфлях и сетчатых чулках. Он одет, как мелкий бандит середины девяностых: в турецкую кожанку и белые кроссовки.

Гормост смотрела на этих орущих друг на друга, толкающихся, разгоряченных людей, бывших некогда единым целым. Их давно отзвучавшие слова растворились в пустоте еще несколько десятилетий назад, но Варваре хватало и жестов, и красных лиц, и искривленных взаимным презрением ртов. Их обоих окутала мглистым облаком, схватила и трясла одна ненависть, теперь такая же материальная, как и любовь, соединившая некогда их тела.

Варваре с ее внутренне развитым, но совершенно неосознанным чувством справедливости досадно было, что она не может разобраться, кто из двоих виноват в этой ссоре и ненависти – выходило, оба. Ее чуткое сердце металось как маятник, но никак не могло принять ничью сторону.

Мужчина схватил блондинку. Та вырвалась, оттолкнула его и пошла. Он догнал ее и схватил за руку. Она опять вырвалась, закричала что-то, ударила его по лицу и побежала прямо на отпрянувшую Варвару. На первых ступенях лестницы, поднимавшейся к кинотеатру «Художественный», блондинка сломала каблук, подхватила слетевшую туфлю и дальше бежала босиком. Он несколько секунд стоял неподвижно, потом сунул руку в плотный непрозрачный пакет, который был у него в руке, догнал ее и вскинул пакет на уровень ее спины. Варвара услышала грохот, повторившийся два или три раза. Женщина упала. Он перевел пакет на свою голову. Снова грохот.

Забыв снять очки, ни о чем не помня, Варвара шарахнулась за железную дверь, где ее ждал Корнелий.

– Там… Там… Там! – задыхаясь, крикнула она.