Книга шифров .Тайная история шифров и их расшифровки

Юнг провел ряд выдающихся медицинских опытов, многие — с целью объяснить, как действует глаз человека. Он установил, что восприятие цвета является результатом наличия трех различных типов рецепторов, каждый из которых чувствителен только к одному из трех основных цветов. Затем, помещая металлические кольца вокруг двигающегося глазного яблока, он показал, что для фокусирования не требуется деформации всего глаза, и предположил, что всю работу выполняет хрусталик. Его интерес к оптике привел его в физику — и совершению ряда других открытий. Он опубликовал «Волновую теорию света» — классический труд о природе света; дал новое, и лучшее, объяснение приливов и отливов; определил понятие «энергия» и опубликовал основополагающие статьи по упругости. Казалось, что Юнг способен справиться почти с любой задачей, но это не вполне подходило ему. Его ум настолько легко пленялся новой проблемой, что он мог приступить к ней еще до того, как разделывался со старой.

Когда Юнг услышал о Розеттском камне, это оказалось для него непреодолимым искушением. Летом 1814 года он отправился в свой очередной отпуск в приморский курортный город Уортинг, взяв с собой копии всех трех надписей. Успех к Юнгу пришел, когда он обратил внимание на группу иероглифов, заключенных в овальную рамку, названную картушем. Интуитивно он почувствовал, что эти иероглифы были заключены в овальную рамку, поскольку представляли собой что-то исключительной важности, возможно, имя фараона Птолемея, так как в греческом тексте упоминалось его греческое имя — Ptolemaios. Если это так, то ему удастся определить фонетическое значение соответствующих иероглифов, так как имя фараона будет произноситься примерно одинаково, вне зависимости от языка. На Розеттском камне картуш Птолемея повторялся шесть раз, иногда в так называемом стандартном написании, а иногда в более длинном и более сложном варианте.

Юнг предположил, что более длинное написание представляло собой имя Птолемея с добавлением титулов, поэтому он сосредоточился на символах, которые появлялись в стандартном написании, стараясь догадаться о звуковом значении каждого из иероглифов (таблица 13).

Юнгу удалось, хотя на тот момент он об этом и не подозревал, правильно сопоставить звуковые значения большинству иероглифов. По счастью, он поставил первые два иероглифа , которые находились один над другим, в нужном фонетическом порядке. Такой способ расположения иероглифов на письме был обусловлен чисто эстетическими причинами, хотя и в ущерб фонетической ясности. Писцы стремились к тому, чтобы не оставалось пробелов и текст был визуально гармоничным; иногда они даже вообще меняли буквы местами в явном противоречии с фонетическим произношением, — просто чтобы надпись стала более красивой. После завершения этой дешифровки Юнг обнаружил картуш в надписи, скопированной с Карнакского храма в Фивах, который, как он полагал, был именем царицы Береники из династии Птолемеев. Он вновь применил свой способ; результаты показаны в таблице 14.

Из тринадцати иероглифов на обоих картушах Юнг точно определил половину, а еще четверть — частично верно. Он также правильно идентифицировал символ окончания женского рода, стоявший после имен цариц и богинь. Несмотря на то что ему не было известно, насколько он прав, однако появление на обоих картушах , представляющих i в обоих случаях, подсказало Юнгу, что он находится на правильном пути, и придало ему уверенности, которая была ему нужна для продолжения дешифрования. Однако внезапно его работа застопорилась.

Похоже, он слишком благоговел перед доводами Кирхера, что иероглифы представляют собой семаграммы, и не был готов отказаться от этого воззрения. Он объяснял свои собственные фонетические открытия тем, что династия Птолемеев произошла от Птолемея Лага, одного из полководцев Александра Македонского. Другими словами, Птолемеи были иностранцами, и Юнг предположил, что их имена должны были произноситься фонетически, поскольку соответствующей семаграммы в стандартном наборе иероглифов не было. Он подытожил свои рассуждения путем сравнения египетских иероглифов с китайскими, которые европейцы только-только начали понимать:

Чрезвычайно интересно проследить за отдельными этапами, в ходе которых алфавитное письмо, по-видимому, возникло из иероглифического; процесс, который, несомненно, может в известной степени быть проиллюстрирован способом, каким в современном китайском языке выражаются сочетания несвойственных для него звуков, при этом, за счет использования соответствующего знака, символы становятся просто «фонетическими» и не сохраняют своего исходного значения. В ряде современных печатных книг этот знак очень напоминает рамку, окружающую иероглифические имена.

Юнг называл свои достижения «забавой нескольких часов досуга». Он утратил интерес к иероглифике и завершил свою работу, подведя итоги в статье для «Дополнения к Энциклопедии Британника» 1819 года.